Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров
– Много тебе ещё? – с ходу спросил Векша, едва подойдя и кивая на стены.
– Даст род, сегодня и закончу, – улыбнулся парень. – Дам подсохнуть и стану брус под крышу укладывать.
– Окна уж больно широкие, чем закрывать станешь? – кивнув, поинтересовался кузнец.
– Слюдой заберу, – вздохнул Беломир, мысленно представляя, как в рамах смотрелись бы настоящие стёкла.
– Это где ж таких кусков набраться? – растерялся Векша.
– Гриша подсобить обещал, – развёл парень руками. – А ты чего прибежал? Стряслось чего?
– Слава роду, нет. Я баню топить стану. Придёшь?
– Конечно, – быстро закивал парень. – Пива бы купить.
– Так у хозяйки нашей имеется, – лукаво рассмеялся кузнец, с довольным видом потирая руки.
Расселили их по разным домам на первое время, и так сложилось, что Векша оказался на постое у молодой бездетной вдовы, которой с ходу глянулся громадный кузнец. К тому же Беломир разрешил и маленькой Ладе жить рядом с теперь уже названым отцом. В общем, в итоге у них получилась полноценная семья. О вдове Верее Беломир успел узнать только то, что замужем она пробыла всего полгода. Потом её муж погиб в очередной стычке с горцами. А почему с детьми у них не сложилось, тут уж не его дело. Может, она виновата, а может, и погибший казак.
⁂
Беломир уложил очередную пластину черепицы и уже потянулся за следующей, когда над станицей раздался протяжный вой турьего рога. С железом и тем более сталью в этих местах всегда было сложно, так что колоколов, рельсов, гонгов и тому подобных средств массового оповещения в станицах не использовалось. Обходились добрым дедовским способом. Трубили в громадный турий рог, висевший на вечевой площади, или лобном месте, как ещё называли это место схода.
Беломир, помнивший из уроков истории, что вече было прежде всего во Пскове и Новгороде, услышав это название, только в затылке почесал. Как оказалось, название это и тут имелось. Но с чем оно связано, парень выяснять не стал. И без того за ним косяков числилось больше, чем блох на бродячей собаке. Скатившись с крыши, он быстро ополоснул руки в ведре, стоявшем под стеной, и поспешил на площадь, куда уже торопились все местные обитатели. Шагая, парень старательно вспоминал, к чему были такие сборы.
Обычно это были какие-то тревожные вести. Так что, выходя на площадь, Беломир старательно вспоминал, где хранится всё его оружие и не забыл ли он смазать кольчугу маслом. Рубашечку эту следовало беречь как зеницу ока. Потому как даже признанному авторитету в оружейном деле, Векше, её было бы не починить. Не использовали тут иной сварки, кроме кузнечной. Шагнув на площадь, парень принялся проталкиваться вперёд, попутно здороваясь с соседями.
На помосте, с которого обычно и объявлялись всякие новости, стояли местные старейшины в количестве трёх седых бород, Серко в сопровождении двух крепких казаков лет тридцати пяти и какая-то мутная личность, связанная, словно курица на продажу. Протолкавшись поближе, Беломир с интересом уставился на неизвестного. Худощавый, крепкий, косматый, сразу и не поймёшь, кто именно это такой. Понятно было только одно, не татарин. Разрез глаз обычный. Да и одежда иная.
Выждав, когда площадь заполнится, Серко вскинул руку и, шагнув вперёд, громко произнёс:
– Беда, други! У хазар раскол случился. С чего, не знаю, знаю только, что часть из них дальше к морю кочует, а большая часть в набег собирается.
– А куда в набег-то? – тут же послышался вопрос из толпы.
– Сюда, в предгорья, да в степь. Решили большим загоном пойти, большой полон взять. И потому нам упредить их надобно. Вдарить так, чтобы о таком и думать забыли.
– Так что, большой поход затеваем? – раздался голос с другой стороны.
– А вот тут подумать бы надобно как следует. Крепко подумать, – вдохнул Серко, покосившись на пленника. – Нет у меня веры этому поганому. Но замятня какая-то среди них имеется.
– Так сбегай да посмотри, – отозвался кто-то третий, с некоторой вальяжностью.
– А сам сбегать не хочешь? – не удержавшись, рыкнул в ответ Беломир. – Легко за чужой спиной тявкать.
Над площадью раздался дружный смех собравшихся. Даже Серко, найдя парня взглядом, едва заметно усмехнулся и, чуть кивнув, добавил, снова поднимая взгляд:
– Туда-сюда бегать проку не много. Тут знать бы надобно. А знать, так просто не получится. Тут живого кого хватать надобно. А из стойбища его так просто не скрасть. К тому же тут не простой вой потребен, а кто из главных.
– И что предлагаешь? – озадачился народ.
– Секреты в степи ставить, чтобы упредить успели, коль хазары в нашу сторону пойдут, – чуть помолчав, отозвался характерник.
– И всё?
– Ну, покуда так. А дальше видно станет. А вы, казаки, оружье готовьте. Думаю, не пройдут они мимо. Обязательно попробуют до нас дотянуться.
Народ загудел, обсуждая услышанное и неторопливо расходясь по домам, а Беломир, задумавшись, отошёл в сторонку, попутно проигрывая про себя всякие варианты. Подобраться к вражескому воинству – не с его умениями. Ну не разведчик он ни разу. Скорее, опытный стрелок. Не более. Но в чём всё тот же Серко прав, так это в том, что нужен хороший «язык». Из тех, кто вхож к главарю всей той степной кодлы.
– Беломир, – раздался чей-то окрик, и парень, очнувшись, резко развернулся, выискивая взглядом позвавшего.
– Ко мне пойдём, побаять надобно, – едва заметно улыбнулся Серко, подходя.
– Ну, пошли, – удивлённо кивнул Беломир, не понимая, чего от него хотят.
Казаки, стоявшие на помосте рядом с характерником, стащили своего пленника и поволокли куда-то вглубь станицы. Проводив их взглядом, парень встряхнулся и решительно зашагал следом за Серко. Подойдя к небольшому, крепкому дому, сложенному из плоских камней, Беломир только удивлённо хмыкнул. Такие сакли он видел во времена своей службы в горских аулах. Плоские камни, собранные на осыпях, и глина. Но стены эти держались крепко. Не всякий раз и гранатомёт возьмёт.
Прежде парень тут не бывал, так что осматривался с большим интересом. Перешагнув тын, казак в несколько шагов пересёк двор и толкнул широкую, крепкую дверь на длинных кованых петлях. Войдя в дом, Серко оглянулся и, мотнув головой, пригласил:
– Входи, паря. Как горцы говорят, гость дом, бог в дом.
– Благодарствуй, дядька Григорий, – отозвался парень, переступая порог и, выпрямившись, добавил: – Мир дому сему.
– Благодарствуй, Беломир. К столу присядь. Сейчас соберу чего, чтоб не сухим горлом говорить, – благодарно кивнул казак, оглядываясь с некоторой растерянностью.
В чём проблема, парень понял сразу. Судя по всему, жил казак один, и угостить случайного гостя ему было просто нечем. Ведь они только вернулись из похода. Быстро прикинув варианты, Беломир откинул за спину свой хвост и, махнув рукой, предложил:
– Ты, дядька, умойся да одёжу чистую прихвати. Ко мне пойдём. Там и побаим спокойно, и перекусим, чем род даст. Заодно попрошу хозяйку свою баню истопить.
– Благодарствуй, паря, – смущённо кивнул казак, отставляя в сторону всё снятое с себя оружие.
Опытному бойцу собраться дело пары минут. К тому же наряды выбирать ему не требовалось. Достав из сундука всё потребное, Серко быстро огляделся и, вздохнув, повинился:
– Уж прости, Беломир, да только сам видишь, хозяйки в дому не имеется, потому и вышло так неловко.
– Да и ладно. Всяко бывает, – отмахнулся парень, направляясь к дверям.
Они вышли на улицу и зашагали к дому, где квартировал парень. Его квартирная хозяйка, крепкая казачка средних лет, едва приметив гостя, тут же принялась выставлять на стол угощение, попутно отправив сына недоросля топить баню. Ей ничего объяснять не нужно было. Женщина с первого взгляда поняла, в чём затруднение. Накрыв на стол, она окинула получившийся натюрморт внимательным взглядом и, пригласив мужчин к столу, вышла во двор, к летней кухне.
Как оказалось, такая штука тут давно уже используется. Ведь топить печь в летнюю жару в кавказских предгорьях это своего рода мазохизм. Печью отапливался весь дом, так что к вечеру от духоты, даже при открытых окнах, в доме будет не продохнуть. Поэтому небольшие печи складывались во дворе, а над этим местом сооружался лёгкий, плетённый из ивняка навес.
