Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 - Ник Тарасов
— Смотри, сколько народу, — прошептала она. — И все такие красивые!
— Маш, — подбодрил я её. — Ты выглядишь не хуже любой из этих дам. А даже лучше — платье-то у тебя от самого Матвея Ивановича!
Наконец карета остановилась у большого особняка с колоннами. У входа стояли слуги в ливреях, готовые помочь гостям выйти из экипажей. Один из них подошёл к нашей карете и открыл дверцу:
— Добро пожаловать, — поклонился он. — Позвольте помочь госпоже.
Слуга протянул руку, чтобы помочь Машеньке спуститься. Она несколько неуверенно приняла помощь и осторожно вышла из кареты, стараясь не наступить на подол платья. Я вышел следом и подал ей руку.
— Спокойно, — шепнул я. — Всё хорошо.
Мы поднялись по широким ступеням к входу в особняк. У дверей стоял дворецкий, проверяющий приглашения.
— Егор Андреевич Воронцов с супругой, — представился я, показывая грамоту с приглашением.
Дворецкий внимательно посмотрел на документ, потом на нас, и уважительно поклонился:
— Проходите, господин Воронцов. Его сиятельство будет рад вас видеть.
Глава 6
Мы вошли внутрь особняка, и я сразу же ощутил атмосферу роскоши и торжества. Широкий вестибюль с мраморными колоннами, расписными потолками и позолоченными канделябрами поражал великолепием. Всюду горели свечи — в люстрах, в настенных бра, в высоких подсвечниках. Их было так много, что казалось, будто внутри особняка ярче, чем на улице в солнечный день.
Машка невольно сжала мою руку сильнее. Я чувствовал, как она напряглась, увидев всё это великолепие. Вокруг нас сновали слуги в ливреях, гости прогуливались парами, дамы в роскошных платьях смеялись, прикрывая веерами рот, господа степенно беседовали о политике и торговле.
— Егорушка, — прошептала Машенька, — я никогда не видела ничего подобного…
— Спокойно, солнышко, — тихо ответил я. — Держись естественно. Ты выглядишь в сотни раз лучше любой из этих дам.
И это была правда. В своём изумрудном платье, с изящной причёской, Машенька выглядела настоящей аристократкой. Несколько дам уже бросили на неё оценивающие взгляды, видимо, пытаясь определить, кто эта незнакомая красавица.
Слуга провёл нас через вестибюль в большую переднюю, откуда открывался вход в главный зал. Здесь гости снимали верхнюю одежду и приводили себя в порядок перед тем, как войти на приём.
— Егор Андреевич! — раздался знакомый голос, и я увидел Ивана Дмитриевича, направляющегося к нам через толпу гостей.
Он был одет в парадный мундир с множеством орденов на груди, выглядел внушительно и официально.
— Иван Дмитриевич, — поздоровался я, кивнув. — Рад вас видеть.
— И я рад, — ответил он, а потом учтиво поклонился Машеньке. — Мария Фоминична, позвольте выразить своё восхищение. Вы выглядите просто ослепительно!
Машенька слегка покраснела от смущения:
— Спасибо, Иван Дмитриевич. Вы очень любезны.
— Это не любезность, а констатация факта, — улыбнулся он. — Уверен, сегодня все дамы будут вам завидовать. А господа — восхищаться.
Он повернулся ко мне:
— Градоначальник уже в зале, встречает гостей. Советую пройти к нему сразу — он очень ждёт вас.
— Спасибо за совет, — кивнул я.
— Ну что же, добро пожаловать на приём, Егор Андреевич. Приятного вечера вам и вашей очаровательной супруге.
С этими словами он отошёл, присоединившись к группе военных, беседующих у одной из колонн.
Мы направились к входу в главный зал. У дверей стоял ещё один дворецкий, который громко объявлял имена входящих гостей:
— Его превосходительство надворный советник Пётр Семёнович Голицын с супругой!
Пара в роскошных нарядах вошла в зал под одобрительные взгляды уже собравшихся гостей.
— Его высокоблагородие ротмистр Александр Николаевич Тучков!
Молодой офицер в парадном мундире бодро прошагал в зал.
Подошла наша очередь. Я подал дворецкому приглашение, и он внимательно прочитал его. Глаза его слегка расширились, видимо, заметив особые пометки, а потом он с подчёркнутым уважением поклонился нам:
— Его благородие Егор Андреевич Воронцов с супругой Марией Фоминичной!
Мы вошли и на мгновение я даже остановился, поражённый великолепием открывшейся картины. Огромный зал с высокими потолками, расписанными фресками с изображениями античных богов и героев. Три массивные хрустальные люстры, в каждой из которых горели десятки свечей, отражаясь в многочисленных гранях хрусталя и создавая фантастическую игру света. Стены были обиты шёлком и украшены картинами в тяжёлых позолоченных рамах — портреты предков, батальные сцены, пасторальные пейзажи.
Вдоль стен стояли столики, уставленные изысканными яствами — запечённые птицы, заливная осетрина, пироги с различными начинками, фрукты, сладости. На специальных подставках красовались ледяные скульптуры, искусно вырезанные в форме лебедей и дельфинов. Слуги в ливреях разносили подносы с бокалами шампанского и различными напитками.
В центре зала располагался оркестр — человек двадцать музыкантов в одинаковых костюмах, исполняющих лёгкую мелодию.
Но самое поразительное было не великолепие убранства, а количество людей. В зале собралось не меньше сотни гостей — дворяне, военные, купцы, чиновники, все в своих лучших нарядах. Дамы сверкали драгоценностями, господа демонстрировали ордена и знаки отличия.
— Боже мой… — прошептала Машка, сжимая мою руку так крепко, что я почувствовал её ногти даже через перчатки.
Я и сам чувствовал некоторое напряжение. Да, я знал, как себя вести в высшем обществе — эти знания достались мне вместе с воспоминаниями Егора Воронцова. Но одно дело знать теоретически, и совсем другое — оказаться в самой гуще светского мероприятия, где каждое слово, каждый жест оценивается и запоминается.
Едва мы сделали несколько шагов в зал, как услышали громкий, радостный возглас:
— Егор Андреевич! Наконец-то!
Через толпу гостей к нам стремительно направлялся Глеб Иванович Дубинин — градоначальник и хозяин этого великолепного приёма. Он выглядел совсем иначе, чем когда я видел его последний раз. Теперь это был полный сил мужчина с румяным лицом, ясными глазами и широкой улыбкой. Одет он был в роскошный мундир с золотым шитьём, на груди красовались многочисленные ордена.
— Ваше сиятельство, — начал было я, но градоначальник не дал мне договорить.
Он подошёл вплотную и, к моему удивлению, крепко обнял меня, похлопав по спине:
— Никаких «ваше сиятельство» между нами! — воскликнул он так громко, что несколько голов повернулись в нашу сторону. — Вы мой спаситель, Егор Андреевич! Без вас я бы уже покоился на погосте, а
