Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 - Ник Тарасов

Иван Дмитриевич вернулся за стол и достал из ящика какой-то документ:

— Вот, это то, о чём я говорил. Специальное разрешение от тайной канцелярии. С ним вы можете беспрепятственно проводить любые эксперименты и исследования, не опасаясь вмешательства местных властей.

Он протянул мне бумагу с внушительной печатью. Я внимательно прочитал текст — действительно, очень широкие полномочия, практически полная свобода действий.

— Спасибо, — сказал я, складывая документ и убирая его во внутренний карман кафтана.

— И ещё кое-что, — добавил Иван Дмитриевич, снова роясь в ящике стола. — Вот тут образцы английской стали. Самой лучшей, какую они делают для своих механизмов.

Он достал небольшую коробочку и открыл её. Внутри лежали несколько кусочков металла, аккуратно подписанных.

— Может быть, пригодится для ваших исследований, — сказал он, подвигая коробочку ко мне.

— Обязательно пригодится, — кивнул я, забирая образцы. — Потом разберусь.

Мы ещё некоторое время обсуждали детали будущего сотрудничества. Иван Дмитриевич рассказал, что в ближайшее время в Туле планируется расширение оружейного завода, и моя помощь в этом деле была бы очень кстати.

— Особенно в части точной обработки стволов, — пояснил он. — Наши ружья уступают английским и французским в точности боя именно из-за качества стволов.

— Это можно исправить, — заверил я. — С правильными инструментами и методами можно добиться высокой точности обработки.

— Вот и отлично, — улыбнулся Иван Дмитриевич. — А пока не забудьте, что сегодня вечером приём у градоначальника. Там будет много влиятельных людей, которые могли бы стать полезными знакомыми.

— Мы не забыли, — кивнул я. — Моя жена весь день готовится к этому событию.

— Уверен, она затмит всех дам своей красотой, — галантно заметил он. — Особенно в платье от Матвея Ивановича.

На этом наша встреча закончилась. Я покинул контору с двойственным чувством — с одной стороны, условия сотрудничества казались выгодными, с другой — я понимал, что теперь моя жизнь будет связана с государственными интересами, что не всегда безопасно.

Когда я вернулся, Машенька встретила меня радостной новостью:

— Егорушка, посмотри какую красивую причёску мне сделал этот француз-парикмахер!

Я вошёл в комнату и увидел, что волосы Машеньки действительно были уложены самым изысканным образом — с локонами, завитками, всё закреплено невидимыми шпильками, украшено маленькими жемчужинами.

— Ну как? — спросила она, поворачиваясь перед зеркалом. — Нравится?

— Очень, — искренне ответил я. — Ты просто красавица!

Лицо её сияло от счастья:

— А он ещё сказал, что вернётся перед самым приёмом, чтобы поправить всё, если что-то разлохматится. И научил, как сохранить причёску до вечера.

— Отлично, — одобрил я. — А как себя чувствуешь? Не устала?

— Нет, что ты, — покачала она головой, осторожно, чтобы не повредить причёску. — Наоборот, такая лёгкость в теле!

Я подошёл и обнял её, стараясь не задеть сложную конструкцию на голове:

— Вот и хорошо. Сегодня тебе нужно быть в лучшей форме.

— А как прошла твоя встреча? — спросила Машенька, внимательно глядя мне в глаза.

— Хорошо, — ответил я. — Мы договорились о сотрудничестве. Я буду обучать его людей новым технологиям, а он обеспечит нам защиту и доступ к необходимым ресурсам.

Машенька задумчиво покусала губу:

— И ты уверен, что это безопасно?

— Уверен, — кивнул я. — Это выгодно обеим сторонам. А кроме того, у меня теперь есть вот это.

Я достал из кармана документ с печатью тайной канцелярии и показал ей:

— Специальное разрешение на проведение любых исследований без вмешательства местных властей. С этой бумагой нам никто не сможет помешать.

Машенька осторожно прикоснулась к печати:

— Выглядит внушительно… Надеюсь, ты прав, Егорушка и всё будет хорошо.

— Всё будет замечательно, — заверил я её. — Увидишь.

Остаток дня прошёл в последних приготовлениях к вечернему приёму. Машенька периодически доставала платье из короба и любовалась им, бережно прикасаясь к вышивке и жемчугу. Я привёл в порядок свой лучший камзол, начистил сапоги до блеска, подготовил подарок для градоначальника — один из дамасских ножей с особенно красивым узором.

Ближе к вечеру вернулся француз-парикмахер, чтобы поправить причёску Машеньки. Я воспользовался этим временем, чтобы выйти во двор и переговорить с Захаром.

— Как там наши новобранцы? — спросил я.

— Отлично, Егор Андреевич, — ответил он. — Макар и Алексей уже осваиваются. Завтра отправлю их в Уваровку с Никифором.

— Смотри сам, — кивнул я.

Когда я вернулся в комнату, парикмахер уже закончил работу и ушёл. Машенька сидела у зеркала, любуясь обновлённой причёской. Выглядела она настоящей дворянкой — элегантная, утончённая, с правильной осанкой.

— Ну что, пора собираться на приём? — спросил я.

— Да, — кивнула она, и в голосе её прозвучало лёгкое волнение. — Поможешь мне с платьем?

— Конечно, солнышко.

Я помог ей достать платье из короба и надеть его. Это оказалось непростой задачей — множество шнуровок, застёжек, подвязок. Но в конце концов мы справились. Потом настала очередь туфелек, перчаток, веера, колье.

Когда Машка была полностью одета, она встала перед зеркалом в полный рост. Даже я был поражён преображением.

— Ну как? — спросила она, волнуясь. — Всё правильно? Ничего не забыли?

— Всё идеально, — заверил я. — Ты самая красивая женщина на всём белом свете.

Она смутилась, но было видно, что ей приятна такая похвала. Теперь настала моя очередь одеваться. Я надел свой лучший камзол тёмно-синего цвета с серебряной вышивкой, белоснежную рубашку с кружевным жабо, тёмные брюки и начищенные до блеска сапоги. На шею повесил медальон с двуглавым орлом, который дал мне Иван Дмитриевич.

— Ну вот, — сказал я, закончив одеваться, — теперь мы готовы. Захар должен уже ждать нас с каретой.

Действительно, внизу нас ждала нарядная карета, запряжённая четвёркой лошадей. Захар, одетый в парадный мундир, стоял у открытой дверцы.

— Егор Андреевич, Мария Фоминична, — поклонился он нам. — Карета подана.

Я помог Машеньке сесть в карету, стараясь не помять её роскошное платье, и сел рядом. Захар закрыл дверцу и сам устроился на козлах рядом с кучером.

— Волнуешься? — спросил я, видя, как Машенька теребит веер.

— Немного, — призналась она.

— Не волнуйся, — успокоил я. — Все будет хорошо.

Карета двигалась по вечерним улицам Тулы, направляясь к центру города, где находился особняк градоначальника.

По мере приближения