Когда мы вернемся - Борис Борисович Батыршин
Тишина в помещении мостика была мёртвой — чего-чего, а прямого бунта на звездолёте не ожидал никто. Импульс лазерного пистолета, предназначенного для использования в вакууме, в самом деле вряд ли способен был прожечь капитану грудь, подобно бластерам имперских штурмовиков из «Звёздных войн» — но ожог действительно будет серьёзный, Ветров верно всё рассчитал. И, судя по всему, не собирался идти на попятный.
— Дим, не сходи с ума… — попросил капитан. — Времени и так нет, дождёшься — полыхнёт, и все мы тут…
Что будет с командой корабля в случае самопроизвольного срабатывания тахионной торпеды прямо в пусковой установке, он уточнять не стал. В лучшем случае, возникшее после вспышки плоскость тахионного зеркала разрежет напополам кормовые отсеки вместе с ионными двигателями и реакторными колоннами. В худшем же — всё, и звездолёт и люди, превратится в редкое облачко кварков, стремительно рассеивающееся по уголку Галактики, куда забросила их судьба.
Влада, как и остальные на борту, понятия не имели, где именно они находятся. Попросту не успели выяснить — мощнейший электромагнитный импульс, пронизавший корпус «Зари» в момент выхода из «червоточины» контузил бортовую электронику, превратив корабль в мёртвую глыбу металла. Не совсем, впрочем — разработчики, следуя сложившейся ещё при разработках военной аппаратуры традиции, сдублировали некоторые узлы ламповыми устройствами, неуязвимыми для подобных коллизий. Увы, список подобных аварийных цепей был скромен, и не включал в себя блоки управления тахионных торпед. И ладно бы эти устройства просто вышли из строя, в этом случае торпеды тогда просто превратились бы в инертный груз, дожидаясь, когда у ремонтников дойдут до них руки — а они обязательно дошли бы, поскольку иного способа вернуться домой попросту не существовало. В первую очередь надо было привести в чувство системы жизнеобеспечения, основные управляющие контуры реактора — сейчас он был экстренно заглушён, и приходилось добирать крохи энергии из резервных аккумуляторных батарей. Все системы, без которых можно было обойтись, спешно отключали, и в первую очередь это коснулось системы вращения отсеков, и работать приходилось в невесомости. Измотанные до предела люди не спали уже часов сорок, забывали о нормальной еде, ограничиваясь галетами глотком сока — кофейные автоматы тоже не работали… И неудивительно, что никто не обратил внимания на то, что управляющие блоки тахионных торпед постепенно отошли от электромагнитного шока — всё же, они были экранированы гораздо основательнее прочих систем, — и зажили своей жизнью. Импульс при выходе из червоточины нарушил последовательности стартовых алгоритмах, заложенные в программах, и когда на резервном пульте в штурманской рубке замигало зелёным табло, предупреждающее о пуске торпеды, помещавшейся в установке номер четыре.
Вообще-то, ничего особо угрожающего в этом не было. Штатно сработавшая тахионная торпеда должна была уйти вперёд по курсу на двести километров и только там, вспыхнув, развернуть тахионное зеркало. После этого кораблю, двигаясь по инерции, следовало пролететь сквозь него, нырнув в открывшуюся «червоточину» — но в данный момент корабль неподвижно висел в пустоте, настолько, насколько вообще можно говорить о неподвижности в космосе, и не смог бы сияющей голубыми и лиловыми отсветами плоскости.
Так-то оно так — если бы не мигающая под табло красная лампочка, извещавшая о блокировке системы запуска — самых обыкновенных твердотопливных бустеров, которые, тем не менее, следовало привести в действие. Тревожная пульсация означала, что металлическая сигара с начинкой из сверхтяжёлого элемента полигимния не покинет пусковую трубу — для этого следовало активировать цепь, воспламеняющую твердотопливные бустеры-ускорители, которая была расположена вне корпуса торпеды и вышла из строя вместе с прочей электроникой, — а сработает прямо в ней, внутри. С описанным выше результатом.
До момента, взбесившийся управляющий блок подаст команду на срабатывание, оставалось всего ничего, двенадцать минут. Половина этого времени ушла на судорожные попытки оживить электронные цепи — бесполезно, аппаратура не отзывалась, размеренно мигая аварийным глазком да отсчитывая на табло время до вспышки. Зелёные цифры показывали шесть минут сорок две секунды, когда капитан Монахов, осознав, что усилия ни к чему не привели, принял решение убрать взбунтовавшуюся торпеду подальше от корабля. Сделать это было можно единственным способом — подойти к корме на буксировщике, вскрыть его манипуляторами крышку трубы и, зацепив торпеду стальными клешнями, отбуксировать её подальше от звездолёта. На словах это звучало довольно просто — да это и было несложно, и пусковая установка, и торпеда были приспособлены к таким манипуляциям — но беда была в цифрах, мигающих на табло. Оттащить торпеду на безопасное расстояние пилот буксировщика успеет — а вот вернуться назад или хотя бы отдалиться от эпицентра тахионной вспышки уже нет. Это было очевидно всем, собравшимся на мостике, и Алексей уже повернулся, чтобы идти в ангар буксировщиков — капитан не собирался никому уступать место в кокпите своего «суперкраба» — когда в проёме люка возник Дима Ветров с лазерным пистолетом в руке. «Попробуешь мне помешать, капитан, — заявил он — и буду стрелять. Ожог, конечно, дело малоприятное — но ничего, заживёт, зато останешься в живых и сможешь вернуть звездолёт и ребят домой. А я… что ж, я управляюсь с буксировщиком не хуже тебя, так что справлюсь как-нибудь…»
Говоря это, он медленно отступал в коридор — вернее, отплывал, оттолкнувшись рукой от кромки люка. Кащей дёрнулся, было, следом, но ствол сверкнул ослепительной лазерной вспышкой, от переборки полетели брызги, и Юрка зашипел от боли — одна из них попала на кожу. — «Прости, Юр, я ведь предупреждал… — Дима неловко улыбнулся. — К тебе это тоже, между прочим, относится, и не вздумайте выйти наружу следом за мной на втором буксировщике. Только испортите всё, погубите корабль и экипаж… впрочем, я приму меры.» Он хлопнул ладонью по косяку, створка с лёгким шуршанием задвинулась — и, прежде чем Алексей бросился к кнопке, открывающей люк, металл брызнул ему навстречу жгучими жёлтыми искрами. Кащей снова зашипел — две или три жгучие звёздочки прожгли его комбинезон.
«Выжег цепь управления запорами… — крикнул Алексей. — Приставил ствол к панели управления и пальнул, теперь только вручную… В панели под ложементом инструменты, скорее!..»
Пока Юрка и Влада, мешая друг другу, возились с заклинившим люком, капитан торопливо натягивал гермокостюм — в самом крайнем случае усесться в буксировщик можно было и в нём. Наконец, створка подалась, они кинулись по коридору к ангару малых кораблей — и наткнулись на новую преграду. Справиться с ней уже не успели — замигали красные лампы, предупреждающие о том, что внешние створки ангара раздвигаются,
