Сумрачный гений князя Андрея - Августин Ангелов

Андрей вздохнул:

— Пьер, я понимаю, но если мы сейчас упустим контроль над ситуацией, завтра может не стать не только «Победоносца», но и всего нашего дела. И это угроза для нас лично.

Толстяк резко поднял глаза, проговорив:

— Ты думаешь, они осмелятся напасть на корабль прямо во время испытаний?

— Не напасть. Взорвать, — холодно ответил Андрей. — Им нужен взрыв нашего большого корабля на глазах у всего Петербурга, при стечении народа, с гибелью людей… Это будет удар, от которого мы потом не оправимся, даже если и сами не пострадаем физически.

Пьер побледнел, пробормотав:

— Но… охрана усилена, корабль проверен…

— Охрана — это лишь люди, а люди могут быть подкуплены или убиты, — отрезал князь. — Я не верю в случайности.

Вдруг доложили о прибытии курьера, который прискакал на верфь сквозь ночь.

— Ваше сиятельство! От доктора Берковского! — доложил дежурный.

Пьер вскочил, выхватывая письмо. Руки у графа дрожали, когда он разрывал конверт с сургучной печатью.

— «Роды начались. Состояние княжны тяжелое. Профессор Штайнер опасается за ее сердце…» — он не смог дочитать, буквы расплывались перед его глазами, потому что Пьер заплакал.

Андрей сжал его плечо и, понимая, что толку от компаньона сейчас не будет, сказал ему:

— Поезжай, дружище. Здесь я разберусь сам.

Пьер пробормотал дрожащим голосом, промакивая глаза шелковым носовым платком:

— Но… Как же… «Победоносец» и заговор?

— Я справлюсь, — твердо сказал князь. — Семья важнее. Передай моей сестре, что мысленно я с ней и навещу ее, как только будет возможность.

Пьер кивнул, уже накидывая плащ, и бегом бросился к лестнице, выбежав из конторы.

Андрей опять остался один. Он подошел к окну, глядя на темный силуэт «Победоносца», готового к завтрашнему выходу.

— Ну что ж, господа заговорщики… — прошептал он. — Попробуйте.

* * *

Уже далеко за полночь, когда Пьер уехал, в кабинет князя вбежал Степан Коротаев. Он доложил, что подозрительный матрос, за которым установили усиленное наблюдение, бывший подчиненный Чичагова, действительно проник в угольный трюм, но был схвачен с поличным. При обыске у него нашли мешочек с порохом и зажигательный состав.

— Он сознался? — спросил князь.

— Пока молчит, но мы его «уговорим», — зловеще усмехнулся Коротаев.

— Нет, — резко остановил его Андрей. — Не трогайте его. Пусть думает, что ему повезло легко отделаться.

— Как это? — удивился Степан.

— Мы подменим его «гостинец» на безвредный, но похожий. А самого пока отпустим.

Степан удивленно поднял бровь, но через секунду его лицо озарилось пониманием.

— Вы хотите вывести на чистую воду заказчиков, не так ли, ваша светлость?

Андрей кивнул.

— Именно. Если этот человек вернется к Чичагову или Ростопчину с докладом, что задание выполнено, и все готово к поджогу угольной ямы на нашем корабле, то они тут же начнут действовать дальше. А мы будем готовы к тому, чтобы их разоблачить.

Глава 6

На рассвете, несмотря на тревожную ночь, князь Андрей готовился к выходу в море на «Победоносце». На палубе суетились матросы, инженеры проверяли паровые котлы, а офицеры сверяли последние распоряжения. На берегу, среди высокопоставленных гостей, допущенных на пирс верфи, выделялась фигура адмирала Чичагова. Морской министр беседовал с военным министром Аракчеевым, время от времени бросая презрительные взгляды на «Победоносец».

— Ну что, князь, — громко сказал Чичагов, обращаясь к Андрею, когда тот пришел на пристань перед отплытием, — надеюсь, ваше «чудо техники» не взорвется на глазах у всей публики?

Андрей улыбнулся, проговорив:

— Не беспокойтесь, Павел Васильевич. Мы учли все возможные риски.

— Риски? — усмехнулся Чичагов. — Вы называете просто риском то, что ваша паровая игрушка может утопить сотни людей, если взорвется?

Рядом стоящие чиновники зашептались. Андрей почувствовал, как напряжение нарастает.

— Если вы так уверены в ненадежности моего корабля, — спокойно сказал он, — может, рискнете подняться на борт и лично убедиться в его безопасности?

Чичагов на мгновение стушевался, но, все-таки нашел, что возразить:

— Я не намерен подвергать себя и своих помощников опасности из-за ваших игр в кораблики!

— Тогда, прошу вас, не сейте панику без оснований, — холодно парировал попаданец.

В этот момент раздался сигнал горниста на берегу к началу испытаний, и Андрей поднялся на ходовой мостик, глядя на облака, собирающиеся на небе. Погода портилась. Холодный ветер, налетевший с Финского залива, бил в лицо. Но попаданец знал: сегодняшний день решит многое.

— Ваше сиятельство, — обратился к нему Степан Коротаев, — матроса Василия Лунина отпустили, как вы велели. Он сразу же вернулся на борт со своим «сюрпризом».

— Хорошо, — кивнул князь. — И как там его «сюрприз» для нас?

Коротаев доложил:

— Этот Лунин поверил в то, что мы купились на его версию, будто бы мешочек с порохом и флягу с горючим для розжига он приготовил ради фейерверка на празднование свадьбы своего друга, как он нам рассказал. И он уверился, что мы так глупы, что не только поверили в его выдумку, но и вернули ему найденное. И он оказался настолько неосторожным, что, вернувшись на борт, все равно заложил этот свой «сюрприз» в угольном трюме «Победоносца». Но, мы, конечно, подменили содержимое. На вид тот же порох, но влажный. Он не загорится. К тому же, за Луниным постоянно следят. И при попытке поджога его сразу схватят. А концентрацию угольной пыли, которая может вспыхнуть в угольном трюме, не допускают постоянно включенные дополнительные вентиляторы, как вы и приказали.

Андрей усмехнулся.

— Отлично. Теперь подождем развития событий.

«Победоносец» готовился к выходу в море. Слухи уже разнеслись, и набережные были заполнены зрителями — чиновниками, офицерами, дворянами, мещанами, купцами, священниками и простым людом, пришедшими посмотреть в очередной раз на чудо инженерной мысли. Ведь каждый выход на открытую воду от причала такого большого корабля по-прежнему был событием для горожан. Среди них, конечно, находились и те, кто жаждал провала князя Андрея.

А сам Андрей стоял на мостике рядом с капитаном Раевским. Тот выглядел внешне спокойным, но внутри тоже был, как и попаданец, напряжен до предела. Они оба понимали, что сегодня решается будущее не только «Победоносца», но