Черные ножи 5 - Игорь Александрович Шенгальц
Я резко развернулся, чуть припав к телу моего соперника — как раз вовремя. Еще трое вбегали в подворотню. Пистолет уже был в моей руке. Прикрывшись телом, как щитом, я открыл беглый огонь.
Стрелять я умел и обычно не мазал. Двое упали еще на бегу, третий успел укрыться за штабелями ящиков и начал стрелять в ответ. Причем, попал. Вот только не в меня, а в мой «бронежилет». Мужчина дернулся и осел в моих руках.
Шайзе!
Позиция для стрельбы у меня была самая отвратительная — весь на виду. Любой мало-мальски грамотный стрелок снял бы меня на раз-два. Но последний противник поверил, что уже победил, высунулся из-за досок и тут же нарвался на мои пули. Две в корпус, одна в голову. Готов.
Все произошло настолько стремительно, что вокруг даже не успела начаться паника. Не звучали сирены, не кричали люди.
И я должен был этим воспользоваться.
Пленка!
Я не мог ее оставить в чужих руках. Сейчас, когда стало очевидно, что ячейка ненадежна, лучше было забрать ее себе.
Обшарив карманы того, с кем я успел поговорить, и не найдя там ровным счетом ничего, я пришел к выводу, что пленка еще на почте. Видно, группе захвата дали знак, что брать нужно вот того человека, и не более…
Быстро покинув подворотню, я вернулся в здание Главпочтамта, подошел к ящику и вновь открыл его ключом.
Пусто!
Твою ж налево, да с переворотом! Так я и думал! Содержимое успели изъять, но кто?
Оставив ящик открытым, я в три шага вошел в основной зал. За стойкой стояли две девушки, к которым вела короткая очередь из посетителей. Я проигнорировал людей, подошел к ближайшей работнице и спросил:
— Кто забрал содержимое ячейки? Отвечай!
Для наглядности продемонстрировал пистолет, и она мне тут же жестом указала на дверцу за ее спиной. Понятно, секретная комната.
Вокруг завизжали женщины, но я даже не повернул головы.
Подойдя к двери, я ногой выбил дверь, тут же заглянув внутрь.
Крохотная комнатушка, в которой царствовал мужчина в пенсне. Вокруг валялись сотни распечатанных писем. Мужчина как раз пытался на свет рассмотреть содержимое моей пленки.
Я впечатал его в противоположную стену, подхватил микропленку, аккуратно свернул ее и сунул в футляр.
Дознатчик вырубился, ударившись головой, но он был мне не нужен.
Я выскочил в общий зал — там уже было пусто. Клиенты сбежали, работницы тоже.
Миновав короткий холл, я оказался на улице. На меня показывали пальцами, но близко никто не смел подойти.
Собраться с мыслями, вспомнить схему квартала. Вперед!
Я успел убраться до приезда полиции. Они, конечно, быстро найдут убитых агентов — интересно, какого ведомства? Но на этом вновь потеряют след. Вычислить меня они не смогут — не хватает данных.
Отходил я со всей осторожностью, перепроверяясь десятки раз. Еще не хватало привести случайный хвост на адрес, где мы укрылись. Все это время я лихорадочно размышлял — что дальше? У меня вариантов не было, у Матильды Юрьевны, полагаю, тоже. Никак я не мог избавиться от микропленки, словно проклятье подцепил.
До нужного дома я все же добрался без приключений. Выждал несколько минут снаружи, в соседней подворотне, потом перебрался к нашей.
Гриша, где же ты? Должен дежурить, бдить…
Никого.
Тяжелое предчувствие сдавило сердце.
Стук-стук!
Неужели, опять?
Я привалился к дому, пытаясь отдышаться. В глазах стало темнеть. Было уже это, было несколько раз, я все грешил на Димкины болячки, и вот вновь.
Глубокий вздох… выдох… вдох… выдох…
Соберись!
Наконец, чуть отпустило. Еще через минуту я смог встать на ноги. Надо к врачу, но где его сыскать?.. Авось, будем живы…
Чуть волоча левую ногу, я вошел в дом. Тишина.
Комната, в которой я оставил женщин, была пуста. Почти пуста.
На кровати, прикрытая легким пледом, скрестив на груди руки, лежала Матильда Юрьевна.
Она была мертва.
Глава 5
Я проверил тело — смерть старушки оказалась не криминального характера. Скорее всего, повторный сердечный приступ, который Матильда Юрьевна уже не пережила.
Мне было ее искренне жаль, но лучше умереть свободной, чем в подвалах Гестапо.
Но что случилось после? И где Марта с Гришкой?
Я заглянул и в ту комнату, где мы ночевали — пусто. И что делать? Задерживаться в этом здании я не собирался, но это единственное место, куда может вернуться мой боец. Вот только если его с Мартой взяли гестаповцы, то придут сюда как раз они.
Думай, Димка, думай! Качай!
Я давно уже заметил, что перестал называть себя тем старым именем, с которым родился. Дмитрий Буров — стало моим основным именем. С ним живу, с ним же, видно, и умру…
Итак, основная версия — когда старушка скончалась, ее внучка впала в истерику. По-русски она не говорит, а значит, не сумела объясниться с Гришкой, тот не смог ее успокоить. Что дальше? А дальше Марта выгадала момент и сбежала, а мой боец помчался за ней вслед догонять. Вот только на улице я их не встретил. Получается, они успели отбежать достаточно далеко от дома и, наверняка, уже привлекли к себе лишнее внимание.
Марта без контроля бабушки могла натворить дел и вывести полицию на наше убежище. Однозначно отсюда надо было срочно убираться. Вот только куда?
У меня оставался лишь один выход — прорываться к нашим. Здесь оборвался последний контакт, и вряд ли я сумею найти новый. Придется уходить лесами, в одиночку. Но что делать с Гришкой? Бросать его я не хотел, но и бесконечно ждать не мог.
Решено, дам ему час. Если за это время мой боец не вернется, ухожу сам.
На всякий случай я спустился во двор и проверил машину — на месте, никто ее не трогал, так и стоит под тентом, как мы оставили вчера. Значит, они точно ушли пешком.
Я нервничал, ситуация мне совершенно не нравилась. И самое плохое, я ничего не мог изменить. Как обычно, это раздражало больше всего. Я понимал, что случился форс-мажор и что Григорий ни в чем не виноват, и все равно злился.
Так, Буров, успокойся, побереги нервы! А то опять сердце прихватит. Кстати, с этим тоже надо было что-то делать. Не хотелось умереть в самый неподходящий момент… я вспомнил Матильду Юрьевну, лежащую на узкой кровати в промерзшем доме, и непроизвольно поежился.
Нет, внутрь я больше
