Альманах гурманов - Александр Гримо де Ла Реньер
В самом деле, можно иметь деньги, отличного повара, умного дворецкого, хороших поставщиков, умелого и честного ключника, буфетчика, которого по праву позволительно назвать мастером своего дела, можно долго изучать все, что необходимо для заведения хорошего стола,– и тем не менее оставаться Амфитрионом в высшей степени посредственным. Non in solo pane vivit homo[415] – и самый лучший обед, тщательно продуманный, прекрасно поданный и весьма обильный, покажется в высшей степени нелепым, если хозяин дома не умеет правильно подобрать гостей, а главное, правильно рассадить их за столом.
Вот что услышали мы на сей счет от одного Гурмана:
«Недавно я лишний раз убедился в правоте ваших слов. Я был в гостях у М…, который слывет превосходным хозяином, и вполне заслуженно. За столом нас было двадцать пять человек, а еды достало бы на сорок. Двенадцать вводных блюд, шесть дополнительных, два сытных сменных блюда, четыре жарких, преддесертные блюда овощные и сладкие и соответствующий десерт. Вина от господина Тайёра, пирожное от господ Руже и Лесажа, украшения стола от господ Жоржа и Мульта́, мороженое от господина Мазюрье, ликеры от господ Лемуана, Ноэля Ласерра и Фоллопа, кофе, приготовленное по способу господина де Беллуа,– недостатка не было ни в чем. Кушанья были горячие, мясо – не пережаренное; наконец все гости были люди достойные, умные, известные… и все же никогда в жизни паузы между переменами блюд не казались мне столь долгими и столь нелепыми. Скоро мы узнаем, почему.
Я сказал, что за столом сидело двадцать пять гостей: никто ни с кем знаком не был, отчего поначалу царило меж нами некоторое стеснение; однако ничто так не располагает к открытости, как совместная трапеза, а потому это была бы беда небольшая, когда бы каждый занимал место, ему подобающее.
Гости не были знакомы друг с другом, однако хозяин знал их всех – стало быть, ему следовало рассадить их в правильном порядке; меж тем – то ли от беспечности, то ли от рассеянности, то ли от незнания – он и не подумал о том позаботиться и положился на случай. И вот что из этого вышло.
Повторяю: нас было двадцать пять приглашенных, в том числе банкиры и поставщики, военные и сочинители, сельские священники и негоцианты, художники и судейские, актеры и поэты и, наконец, один дилетант – любитель всех наук и искусств разом. Разумеется, каждый из этих людей способен украсить общество; вопрос лишь в том, с кем ты окажешься рядом, ибо ясно, что за столом, накрытым на двадцать пять человек, общей беседы не заведешь.
Одному из кюре выпало сидеть между поэтом и актером, поставщику – рядом с судьей, торговцу – рядом с автором, художнику – рядом с поставщиком, военному – рядом с банкиром и проч.; таким образом, каждый получил в соседи человека, не понимающего его языка, и, довольно скоро в этом убедившись, был принужден держать свой собственный язык за зубами. В течение всей этой бестолковой трапезы не слышалось ничего, кроме коротких реплик, перемежающихся звоном тарелок и приборов.
Поэт захотел было рассказать кюре о провале своей трагедии, а тот отвечал рассказом об успехе своей проповеди; ни в монологе поэта, ни в речах актера, толковавшего про закулисные интриги, священник разобраться не сумел. Один из авторов завел спор о грамматике с торговцем, который не мог ответить ничем, кроме жалоб на блокаду, мешающую поступлению на континент сахара и кофе. Художник описывал задуманное им историческое полотно поставщику, который, со своей стороны, горько жаловался на честность нынешних министров и бескорыстие чиновников, не позволяющих ему разгуляться, меж тем как в прежние времена он ловил рыбку в мутной воде совершенно беспрепятственно. Лучше всех на первых порах поладили военный и дилетант: ведь последний немного разбирался во всех науках, а значит, и в науке военной, однако очень скоро ему надоело слушать бесконечные рассуждения про бастионы и ядра, про оборонительные сооружения и стрельбу, про строй сомкнутый и разомкнутый, и он пожалел, что не сидит рядом с художником.
В результате каждый, очутившись не на своем месте, не смог блеснуть талантами и стал казаться ничтожеством – примерно как нули, если им не предшествуют одна или несколько цифр. Все гости встали из-за стола недовольные друг другом, а следовательно, и самими собой, ибо довольны собою мы бываем лишь в тех случаях, когда можем собою гордиться. Замечу, кстати, что, хотя отсутствие хороших собеседников должно, казалось бы, увеличивать аппетит гостей, ибо если за столом нельзя поговорить, гостям остается только есть, на самом деле все происходит по-другому: в этой пустыне люди лишаются не только дара речи, но и аппетита; к великому огорчению Амфитриона, гости съели куда меньше, чем могли бы.
Несколько дней спустя я, как водится, отправился к этому Амфитриону с пищеварительным визитом. Разговор зашел о недавнем обеде, и наш хозяин пожаловался на тишину, царившую за столом, и на нежелание гостей говорить друг с другом.
Этого бы не случилось, отвечал я ему, когда бы вы поступили так, как с успехом поступают иные Амфитрионы, мне знакомые, и как следовало бы поступать всем Амфитрионам без исключения,– если бы вы заранее отвели приглашенным места сообразно их интересам. Поэта надобно бы посадить рядом с актером: комедиант пожалел бы сочинителя и утешил рассказами о том, что творится за кулисами. Кюре и судья, люди степенные и рассудительные, превосходно поладили бы друг с другом. То же самое касается банкира, торговца и поставщика: они без труда нашли бы общий язык и обсудили последние биржевые и коммерческие новости ко взаимной пользе и удовольствию. Довольны соседством были бы, в свой черед, дилетант, художник и военный: первый послужил бы второму и третьему переводчиком, и все трое завели бы меж собой разговор столь же приятный, сколь и поучительный, который сделался бы еще веселее, если бы сочинитель время от времени оживлял его острыми словцами или подходящими к случаю цитатами. Поступи вы таким образом, обед ваш был бы не только вкусен, но и приятен; гости остались бы довольны и друг другом, и вами и благодарили бы вас не только за превосходные кушанья, какими вы их потчевали, но и за предусмотрительность, с какой вы отвели им место за столом. Вы, однако же, пренебрегли этой последней обязанностью, и потому мы встали из-за стола наевшись досыта, но нимало не насытившись приятной беседой; итак, все дело в том, чтобы рассадить гостей в правильном
