Нацистский геноцид славян и колониальные практики. Сборник статей - Егор Николаевич Яковлев
Константин Петунин. «Когда говорят о расовом законодательстве, имеется в виду Северная Америка»
[Уитмен Дж. Американская модель Гитлера / Предисл. и науч. ред. Е. Н. Яковлев. — СПб.: Питер, 2024. 272 с.]
15 сентября 1935 года в Германии по инициативе Адольфа Гитлера были приняты печально известные Нюрнбергские расовые законы. Они лишили людей негерманской (или не родственной ей) крови гражданства, а также криминализовали браки немцев с евреями, равно как и их внебрачные интимные связи. Общепризнано, что данные юридические акты стали важной вехой на дороге к страшному геноциду в годы Второй мировой войны.
Историки, задаваясь целью найти корни этого человеконенавистнического законодательства, вспоминают про влияние немецкой философии[335], науки, европейских политических доктрин[336] и даже искусства — музыки и живописи[337]. Однако что же можно cказать о собственно правовых образцах расовой и этнической дискриминации? Ответ на этот вопрос прозвучит для многих неожиданно: наиболее системным и совершенным законодательством, которое к 1930-м годам XX века закрепляло расовое неравенство, было законодательство Соединенных Штатов Америки.
Долгое время параллели между США и нацистской Германией уходили от внимания историков, поскольку американские законы поражали в правах темнокожее, а не еврейское население, как это было в империи Гитлера. Однако профессор европейского и сравнительного права Йельского университета Джеймс Уитмен убедительно показывает: нацистские юридические элиты обладали достаточным воображением, чтобы перенести опыт подавления одной этнической группы на совершенно другую. Именно американские корни юридических практик нацизма стали темой его важной монографии «Американская модель Гитлера».
«Когда говорят о расовом законодательстве, имеется в виду Северная Америка»[338], — эти неожиданные слова принадлежат оберштурмбаннфюреру СС Фрицу Грау, и он был далеко не единственным немцем, обращавшим свои взоры за океан в поисках примера «верной» государственной организации с точки зрения вопросов расы. Так, Уитмен указывает на пример Отто Кельрейтера (1883–1972) — «возможно, самого выдающегося нацистского специалиста по государственному праву», восхвалявшего американское иммиграционное законодательство, ограничивавшее въезд для азиатов и африканцев[339] и тем самым охранявшее расовое единство американцев. На том же настаивал юрист-международник Герберт Кир (1900–1973), будущий подручный Генриха Гиммлера, писавший:
«Американское иммиграционное законодательство демонстрирует достигнутое в США четкое понимание, что единый североамериканский Volk может возникнуть из „плавильного котла“ лишь в том случае, если полностью расово чуждые массы не будут смешиваться с основным населением, имеющим англо-скандинавско-немецкое происхождение…»[340]
Сильнейшее влияние на нюрнбергский «Закон об охране немецкой крови» оказали сегрегационные «законы Джима Кроу», действовавшие в ряде штатов США в период 1890–1964 годов. По словам Уитмена, именно «Соединенные Штаты предлагали модель законодательства, направленного против смешения рас… Как заявил рейхсминистр юстиции на собрании в июне 1934 года… „было бы весьма интересно взглянуть, как в мире справляются с этой проблемой другие Volker“, и Соединенные Штаты оказались единственной моделью, которую министерство юстиции смогло найти в качестве базы»[341]. Например, закон штата Мэриленд за смешанный брак между лицом белой расы и лицом негритянского (или малайского) происхождения предполагал наказание в виде тюремного заключения на срок не менее восемнадцати месяцев и не более десяти лет. Брак при этом объявлялся, естественно, недействительным.
Кроме того, «законы Джима Кроу» лишали цветное население возможности участвовать в политической жизни американского общества, что было весьма ценным прецедентом для адептов Гитлера. Один из главных нацистских консультантов по этому вопросу, правовед Генрих Кригер, изучал американское расовое законодательство в Университете Арканзаса в 1933–1934 годах. По возвращении он выступил с влиятельной статьей, в которой интерпретировал законы США следующим образом: поскольку конституция этой страны декларирует равенство всех граждан, то «правящая раса» в лице своих юристов была вынуждена придумать «завуалированные юридические оговорки, чтобы лишить черное население полных политических прав…»[342]. Кригер анализировал эти «оговорки», например придирчивые тесты на грамотность, и признавал их целесообразность, но вместе с тем называл их полумерой и выражал надежду, что когда-нибудь Америка избавится от иллюзий о всеобщем равенстве и перейдет к открытому юридическому расизму, который уже сейчас должна продемонстрировать миру нацистская Германия.
Идеи Кригера воспринял крупный юридический авторитет из команды Гитлера — Роланд Фрайслер, в то время государственный секретарь министерства юстиции, а в будущем — председатель Народного суда и участник печально знаменитой Ванзейской конференции, на которой были окончательно согласованы пути уничтожения еврейского населения Европы.
Фрайслер играл первую скрипку на заседании 5 июня 1934 года, где верховные юристы рейха разрабатывали основы будущих расовых законов — протоколы этой встречи стали важным источником, исходя из которого Уитмен делает свои выводы. Во время совещания Фрайслер успешно настаивал на самых радикальных и открыто расистских формулировках, ссылаясь именно на американский опыт. Особенно красноречивой — в смысле ориентации на законы Джима Кроу — стала его перепалка с более умеренным доктором Эриком Мебиусом.
«Д-р Мебиус. Мне вспоминается нечто сказанное нам недавно одним американцем: „Мы делаем то же самое, что и вы. Но зачем вам столь явно заявлять это в своих законах?“
Статс-секретарь Фрайслер. Но американцы вставляют это в свои законы еще более явно!»[343]
Единственная претензия Фрайслера к американскому законодательству заключалась в том, что оно не преследует евреев[344]. Но в остальном он призывал ориентироваться именно на него, и эта ориентация стала важной приметой итогового текста Нюрнбергских законов.
Таким образом, несмотря на то, что Уитмен является американцем, он не скрывает темные моменты истории США. Автор не только обличает американский расизм, но и не боится демонстрировать, что юридические правоприменительные практики в его государстве послужили одной из основ формирования идеологии и законодательства Третьего рейха, приведших в итоге к чудовищной катастрофе.
«…Когда речь шла о расовом законодательстве, — резюмирует профессор, — многочисленные нацистские юристы рассматривали Америку как наилучший образец; как бы нам ни хотелось это отрицать, для них вовсе не выглядело странным воспринимать свою программу начала 1930-х годов как более бескомпромиссную и жесткую реализацию американского подхода к чернокожим, азиатам, коренным американцам, филиппинцам, пуэрториканцам и прочим — даже если учесть, что нацистский режим сместил прицел на новую мишень в виде евреев… Это должно стать частью нашей национальной истории»[345].
Перевод работы Джеймса Уитмена на русский язык можно только приветствовать, а саму книгу рекомендовать к прочтению всем интересующимся историей XX века и Второй мировой войны, в особенности — преподавателям курса «Без срока давности» в отечественных вузах. Монография подтверждает, что полноценная история преступлений гитлеровской Германии едва ли может
