Нацистский геноцид славян и колониальные практики. Сборник статей - Егор Николаевич Яковлев
Брейтман, изучавший рецепцию образа Чингисхана в среде высокопоставленных нацистов, видел большое влияние этой книги на Гиммлера в следующих идеях:
«Чингисхан поэтапно приступил к разрушению городов и истреблению всего вражеского населения — мужчин, женщин и детей. По словам Правдина, Чингисхан не был бессмысленно жестоким или варварским. Он просто считал, что человеческая жизнь стоит очень мало, и, когда видел какую-то цель в том, чтобы отнять ее, — военную необходимость, месть или нужду устрашить своих врагов, — он делал это так, „как мы уничтожаем крыс, когда считаем их вредными“… Чингисхан считал свою расу превосходящей все остальные и пропагандировал это сознание среди своих подданных. Его воины не уставали сражаться, и они не стремились к миру и легкой жизни. Более того, они не переводились, ибо „каждая победа, каждое завоевание приносили новых жен и новых детей. Каждый мужчина, павший в битве, оставлял дюжину потомков или больше“. (Правдин утверждал, что у одного из сыновей Чингисхана было сорок детей, а у одного из племянников — сто.) И поскольку самые храбрые и выдающиеся мужчины брали самых красивых женщин, внешность монголов постоянно улучшалась на протяжении поколений. Чингисхан использовал военнопленных в качестве подневольных работников, но когда их численность, да и само присутствие стали угрожающими (они могли быть „переносчиками чумы“), он без колебаний казнил их»[28].
Историк резюмирует этот пассаж так: «Гиммлер, должно быть, усмотрел здесь так много параллелей с собственными особыми потребностями нацистской Германии, что это не могло не произвести на него впечатление»[29]. В этом c американским историком, безусловно, можно согласиться. Образ Чингисхана, нарисованный Правдиным, содержал в себе все то, что составляло существо нацистской политики: принятие массовых убийств как нормы, идеологию расового господства, уничтожение вражеских городов, стремление к плодовитости своего народа и, наконец, сокращение числа рабов до того уровня, который можно безопасно контролировать. Именно на это рейхсфюрер СС нацеливал своих подчиненных, боровшихся на Востоке против «азиатских недочеловеческих орд».
Показания Баха и Герфа сходятся в том, что Гиммлер был очень радикален в проведении этой истребительной политики и жестко пресекал любые попытки оспорить или отменить ее. Себя же оба руководителя штаба борьбы с бандами рисовали противниками этой линии, которые благодаря своей принципиальности потеряли фавор шефа. В американском деле Баха есть такой отчет о его допросе:
«Источник утверждает, что несколько раз он лично предлагал Гиммлеру прекратить призывы к антипартизанским репрессиям из-за стрельбы по немецким солдатам или сожжение деревень, которые были населены русскими, настроенными к немцам дружелюбно. Он чувствовал, что все эти „чрезмерно силовые“ меры против партизан приведут только к их окончательной полной консолидации и еще сильнее сплотят русский народ перед лицом немцев. Он рекомендовал прекратить казни евреев и заложников, поджоги и разграбление деревень и попытаться создать систему, позволяющую приложить все усилия, чтобы поладить с русским народом на территории, оккупированной немецкой армией. Источник заявил, что Гиммлер холодно отверг его предложения, и в это время он почувствовал, что Гиммлера действительно интересовал только его первоначальный план — уничтожение евреев и славян»[30].
Похожие показания дал и Герф. По его словам, он лично докладывал Гиммлеру об итогах операции «Герман», проходившей с 13 июля по 11 августа 1943 года на территории Белоруссии в районе Налибокского леса. В ходе этой акции, только по немецкой статистике, было убито 4280 человек. По словам Герфа, в сводках в графу «убито партизан» включалось все убитое еврейское население, а также гражданские женщины и дети из сельской местности. «Все причислялись в эту рубрику. Я обратил внимание Гиммлера на этот пункт; но он на меня рассердился и сказал, чтобы я… радировал ему в дальнейшем в том же духе…»[31] Так нацисты маскировали в отчетности убийства невинных людей под боевые потери партизан.
Насколько Бах и Герф были искренни, говоря о своем неприятии политики Гиммлера, — сказать сложно. Но факт остается фактом: несмотря на недовольство многих военных и гражданских чиновников, общий истребительный рисунок «борьбы с партизанами» не менялся до самого конца оккупации.
Приведенные данные можно дополнить показаниями еще одного близкого к Гиммлеру человека — высшего фюрера СС и полиции рейхскомиссариата «Остланд» обергруппенфюрера СС Фридриха Еккельна. На допросе 2 января 1946 года в Риге он также упомянул директиву рейхсфюрера СС об истреблении десятков миллионов русских, сославшись, правда, на сообщение Герфа. «Герф говорил мне, что фон дем Бах получил от Гиммлера приказание об уничтожении 20 миллионов советских граждан на территории Советской Белоруссии и к востоку от нее вслед за продвижением немецкой армии»[32]. Политику массовых убийств эсэсовец связывал «с целью быстрейшего покорения захваченных нами советских территорий, исходя из программы жизненного пространства для немцев…»[33]. Но при этом, подобно Баху, пытался представить дело так, что сам он к реализации истребительных планов прямого отношения не имел. В реальности, однако, обергруппенфюрер проводил беспощадную политику уничтожения, ярким образцом чего является, например, операция «Зимнее волшебство», проходившая под его командованием в феврале — марте 1943 года в русско-белорусско-латвийском приграничье. В результате в этом регионе оккупантами была создана 15-километровая «мертвая зона», где значительная часть населения — по оценкам современных российских и белорусских историков, от 10 до 12 тысяч человек[34] — была физически уничтожена c особой жестокостью. Согласно показаниям латышского полицейского Альфреда Витиньша, штурмбаннфюрер СС Фриц Межгравис сказал ему после операции: «…Я выполнял приказ генерала Еккельна, который приказал уничтожить все русское на своем пути, я сжег более 200 сел и деревень, сжигали также детей и стариков, так как с ними некогда было возиться, полегло их тут тысяч 10, а может быть, и больше, всего разве упомнишь… Их и не следует щадить, а уничтожать всех до единого, приказ Еккельна есть приказ фюрера, и мы должны защищать его интересы»[35].
Таким образом, показания трех высокопоставленных «борцов с бандами» вполне согласуются как друг с другом, так и с другими историческими источниками. Все они организовывали и осуществляли политику массовых убийств и все были так или иначе осведомлены, что над этой политикой довлеет намерение уничтожить от 20 миллионов до 30 миллионов славян.
