Нацистский геноцид славян и колониальные практики. Сборник статей - Егор Николаевич Яковлев

«Колонизаторы». Пауль Шеер и Вильгельм Геллерфорт

Летом 1942 года на Украине, возле Житомира, было закончено строительство первого немецкого городка на оккупированных территориях СССР. В поселении, получившем название Хегевальд («Заповедный лес»), разместилась резиденция рейхсфюрера СС, испытывавшего в тот момент настоящую эйфорию: Гиммлер считал, что им наконец-то сделан первый шаг к созданию великой германской империи на Востоке. В этот момент глава «Черного ордена» провел в Хегевальде совещание, любопытные показания о котором дал в преддверии Киевского процесса бывший начальник германской полиции города Киева Пауль Шеер. Этот чин пользовался покровительством шефа полиции порядка Курта Далюге и через него был хорошо известен Гиммлеру. Вероятно, именно эти связи обусловили назначение Шеера на столь важный и ответственный пост в конце 1941 года.

Согласно показаниям Шеера, на встрече с высшими чинами СС и полиции, работающими на Украине, Гиммлер зачитал секретный доклад, в рассылке которого присутствующим было отказано. В начале рейхсфюрер привел ряд фактов, которые якобы доказывали присутствие германских племен на территории Украины еще в V веке нашей эры, и таким образом обосновал законность присоединения ее территории к Германии. Он утверждал, что немцам не найти лучшего пространства для расселения, и пообещал тем эсэсовцам, кто отличится в текущей войне, большие земельные пожалования в этом регионе. При этом рейхсфюрера крайне волновал демографический вопрос, поэтому «…он предлагал начать переселение в первую очередь молодежи с той целью, чтобы добиться большого прироста населения»[36].

С другой стороны, речь пошла о сокращении числа коренных жителей.

«Гиммлер говорил, что наша задача, то есть задача карательных органов, — очистить территорию Украины для будущего переселения немцев. Для этой цели мы должны вести массовое истребление советских граждан — украинцев. По утверждению Гиммлера, число украинцев также должно сократиться в связи с потерями на фронте, а оставшиеся военные вместе со всей Красной армией будут уничтожены. Мирное украинское население на оккупированной территории нужно свести до минимума.

Гиммлер дал нам указание, что для достижения этой цели необходимо:

• как можно больше арестовывать и уничтожать мирных советских граждан под видом борьбы с антигерманским движением. Безусловно уничтожать всех, кто хоть в малейшей степени подозревается в борьбе против немцев или сопротивляется нашим мероприятиям;

• часть трудоспособного населения Украины насильно вывозить в Германию на каторжные работы;

• оставшееся в живых украинское население, то есть не уничтоженное по каким-либо причинам и не угнанное на каторжные работы в Германию, Гиммлер намеревался переселить в Россию, а территорию Украины заселить немцами»[37].

Шеер сообщил следствию, что эти директивы лежали в основе крайней жестокости оккупационного режима. По его словам, «…под видом партизан расстреливалось очень много советских граждан. Если кто-либо из жителей был обнаружен в лесу, то независимо от того, по каким причинам он там находился, его полиция расстреливала как партизана. К партизанам также причисляли всех, у кого не было документов, а также всех, у кого было оружие». Малейшего неповиновения было достаточно для ареста и последующей казни. «Эти аресты служили политике Гиммлера — подготовить место для немецких колонистов по окончании войны»[38].

Аналогичные показания дал советскому следствию обершарфюрер СС Вильгельм Геллерфорт, служивший в оккупированном Днепропетровске. Его чин (аналог унтер-офицера в вермахте), естественно, не подразумевал присутствия на личных совещаниях с Гиммлером. Однако от своего начальника, шефа полиции безопасности и СД в Днепропетровске штурмбаннфюрера СС Вильгельма Мульде, он получил схожие указания. Интересно, что шеф Геллерфорта указал на определенные разногласия в верхах относительно категорий истребления советского населения.

По его словам, Гиммлер ставил задачу уничтожать на оккупированной территории не только коммунистов, но и более широкие круги советского населения, так как оно «все равно будет противиться немецким порядкам». Напротив, министр восточных территорий Альфред Розенберг предлагал ограничиться коммунистами, а советское население вывозить в Германию и другие оккупированные страны, а также использовать на самой Украине как рабочую силу. Но поскольку, говорил Мульде, «нашим непосредственным начальником является Гиммлер, а позиция Гитлера до нас не доведена, то мы должны исполнять приказы шефа СС». «Этим самым Мульде дал указание приступить к массовому истреблению советских граждан»[39].

Представляется, что показания Шеера и Геллерфорта особо важны именно в контексте постройки Хегевальда, знаменовавшего собой начало немецкой колонизации Востока. Хотя зловещий Генеральный план «Ост» и не был подготовлен окончательно, однако его общие основания к этому моменту были уже понятны. Де-факто летом 1942 года германизация захваченных земель реально началась, а победа казалась верхушке нацистов весьма близкой. В середине июля состоялась встреча Гиммлера с Гитлером, который находился тогда в Виннице. 16 июля рейхсфюрер СС восторженно сообщил своему врачу Ф. Керстену, что сегодня «самый счастливый день в его жизни», поскольку фюрер одобрил все его предложения: Германии предстоит «величайший колонизационный проект, который только видел мир, к тому же связанный с благороднейшей и важнейшей задачей — защитой западного мира от вторжения из Азии»[40]. Таким образом, глава СС согласовал рамочные планы освоения захваченных земель с нацистским вождем. Как следует из показаний Шеера, они были связаны с политикой уничтожения.

К июлю 1942 года относится еще один важный для нашей темы документ, который давно известен, но обычно не ставится в контекст начала колонизации и активности Гиммлера. Речь идет о телеграмме заместителя фюрера по партии Мартина Бормана министру восточных территорий Альфреду Розенбергу от 23 июля 1942 года. В ней были изложены принципы, на которых фюрер потребовал строить восточную колонизаторскую политику — в частности, принять социальные меры по пресечению размножения славян.

«Мы можем быть только заинтересованы в том, чтобы сокращать прирост населения оккупированных восточных областей путем абортов. Немецкие юристы ни в коем случае не должны препятствовать этому. По мнению фюрера, следует разрешить на оккупированных восточных территориях широкую торговлю предохранительными средствами. Ибо мы нисколько не заинтересованы в том, чтобы ненемецкое население размножалось… Ни в коем случае не следует вводить немецкое обслуживание для местного населения оккупированных восточных областей. Например, ни при каких условиях не должны производиться прививки и другие оздоровительные мероприятия для ненемецкого населения»[41].

Эти указания являются откровенной санкцией на проведение геноцида. Совершенно очевидно, что окончательное упразднение системы здравоохранения для «восточных народов» вызвало бы (и реально вызывало) большие скачки смертности среди советских славян, чего Гитлер и Борман, несомненно, желали. На наш взгляд, есть все основания рассматривать эти директивы в одном ряду с инструкциями, которые Гиммлер дал полицейскому аппарату. Характерно также, что фюрер четко потребовал применения этой политики и к украинцам, что означало заметное ослабление позиций «украинофила» Розенберга, чьи противоречия с рейхсфюрером СС