Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв
Но Одессе процесс синхронизации русских армий не пришёлся по душе, он ругался с вышестоящими военными чинами, которые приехали и приказывали, ему что делать и не делать, Серёге не нравилась бессмысленная и беспощадная российская бюрократизация.
— Ну зачем мне все воинские журналы заполнять задним числом? С февраля 2022 года? Нахуя? — возмущался Одесса.
— …Приезжает этот, из академиков, долбоёб, и требует, чтобы я ему на линии соприкосновения нарисовал карточки огня! А у меня круговая оборона, я могу в любом направлении стрелять, потому что не знаю, откуда yкpоп попрёт!
Сведения о прошлом Серёги у меня обрывочные. Знаю, что он ещё воевал в донецком ополчении, потом сидел за то, что правду-матку резал начальству, его подставили. Он из породы борцов за справедливость. И то, что он начнёт конфликтовать с приехавшими из РФ пузатыми полканами, которые войны до этого не видали, сомнений не вызывало.
— …А я ему говорю! Да здесь я! В окопе! Запускай мавик, я тебе рукой помашу!
Как-то Серёгу ранило, несерьёзно, слава Богу. Лёжа в донецкой больнице, он узнал, что врачам не хватает элементарных инструментов и попросил меня исправить эту несправедливость. Я закупил соответствующие медицинские комплектующие в Москве.
Будучи подполковником, Серёга сидел не в штабе, а лазил по передовой. Даже раненых лично вывозил на своём автомобиле. Один раз, когда он возвращался с трёхсотыми, ему доложили: в районе летает дрон-камикадзе. Одесса разогнал автомобиль по максиму, открыл все окна, и пассажирам приказал соблюдать тишину. Услышав резкий звук, свидетельствующий о пикирующем fpv, подполковник Сергей резко дал по тормозам. Дрон взорвался перед автомобилем, и он эффектно, как в каком-нибудь боевике, проехал сквозь дым и огонь.
Крайний раз я связывался с Одессой во время начала наступления на Авдеевку. Его батальон стоял под Невельском. Я спросил за обстановку. Вот он что наговорил мне на эмоциях без цензуры:
«Короче смотри, Марьинка, бл…ь, Невельское, Первомайка нах…, Водяное, ёптыть, Авдеевка — вся линия фронта, нах… ёб…я, вся, бл…ь, пришла в движение, нах…, и не экономим мы них…. Вон, бл…ь, с 5 до 9:20, грубо говоря, это была артподготовка. А потом, пацаны наши уже опорники позанимали. Всё хорошо. Всё в порядке, бл…ь..»
Во всех этих пунктах бои шли с самого начала СВО, наши никак не могли продвинуться вперёд. И наконец-то понаприезжали российские полковники, под Донецк нагнали войск и за Авдеевские укрепы взялись всерьёз. Правда с присущей «академикам» ограниченностью. Но это другая история.
Так получилось, что Одессу я давно уже не видел. Но связь с ним осталась, мы ещё обязательно, думаю, встретимся.
Вообще, Одесса — крутой. Настоящий полковник.
Угрюмый. Жестокий Громозека
Лицо бородатого кавказца взято крупным планом. Он одет в военную горку, на голову натянут капюшон. Кавказец идёт, слышен хрустящий звук его шагов. Позади заснеженные кусты, мельтешит наискось белыми мухами снег. Камера уходит с лица горца вперёд и отдаляется, мелькают прутья деревьев, и в кадре появляются ещё два человека, автоматы перетянуты через спины. Они стоят возле ржавой тележки, на которой установлена такая же ржавая печка-буржуйка, а сверху на ней закреплён деревянный ящик. Один человек, который стоит впереди тележки с печкой, — это крупный, здоровый мужик, в зимних штанах и армейском полушубке «Цифра». На нём чёрная шапка, каска прицеплена спереди на карабин к бронежилету. Другой, по контрасту к первому, худощав, он одет в форму расцветки «мох», по ткани расплываются зелёно-бурые пятна хаки. Крупный мужик схватил громадной и розовой от морозца рукой обод тележки. Худой в «мохе» принял упор сзади. Они готовы тянуть и толкать. Камера на мгновенье останавливается на них. В кадр вновь заходит высокий кавказец с опущенным капюшоном, но уже видно, что он сжимает в своих руках автомат наизготовку. Он обходит тележку. Два бойца начинают её сдвигать. И камера вместе с тележкой синхронно начинает движение. Тележка скрипит, впереди колеблется заснеженная тропа. Камера, не прекращая ход, отстаёт, и в кадр уже заходит низкорослый мужчина с большой черноволосой головой, круглым выбритым лицом и крупным приплюснутым носом. Он тоже одет в «горку», но идёт без шапки, капюшон укрывает голову от снега. Мужчина одной рукой несёт ведро, другой — поддерживает лямку, к которой прикреплён через плечо тубус РПГ. Камера фокусируется на него, он протягивает к ней ведро, наполовину наполненное гранатами-лимонками. «Вот, неплохой урожай собрали», — говорит Абхаз, подхихикивая.
Это видео, достойное какого-нибудь эпизода из фильма Кустурицы, имеется у меня архиве. В тот день я познакомился с Абхазом, и вместе с ним мы поехали на позиции «Пятнашки» под Спартаком. Но Абхаза, Ахру Авидзба, легендарного атамана знаменитой «Пятнашки», знают все, о нём много снято и написано, в том числе и мной, поэтому не он на этот раз является героем этой заметки. Мой персонаж — Угрюмый.
Угрюмый — это крупный, здоровый мужик, который на моей видеозарисовке тянет тележку. Он снят сзади и его лица почти не видно, поэтому я и не могу хорошо вспомнить его лицо. Помню только, что оно было крупным, мясистым, брови белёсые… глаза тёмные или нет? Я могу ошибаться. Но помню, что оно мордатым таким было. Абхаз привёз меня на пункт дислокации, полуразрушенное промышленное здание, и отошёл, а я разговорился с Угрюмым.
В воздухе грохотало, всё как обычно на ЛБС. Для меня это только не было тогда ещё привычным, всё только начиналось, шёл только десятый день очень специальной военной операции. В принципе, на позициях под Спартаком всегда перестреливались и во время Минского перемирия. В 2018 году под Авдеевкой от обстрела погиб Мамай, тогдашний командир «Пятнашки», его и сменил Абхаз. Но я не присутствовал на Донбассе в тот период, я следил за всем с дивана на «Большой земле». А вошёл в эти воды впервые только во вторую кампанию. И присутствуя впервые на ЛБС, я улыбался — это нервная реакция на опасность.
Подвезли мобилизованных в стальных касках. Абхаз, по-моему, как раз и пошёл с ними на позиции, знакомить их с войной. Там в
