Последний заговор Гитлера. История спасения 139 VIP-заключенных - Иан Сэйер
Поездка стала кульминацией долгой ночной деятельности капитана Альвенслебена, которая превратила его из старательного, но незаметного штабного офицера вермахта в героя для обеих сторон. Это была его вторая поездка в Нидердорф за несколько часов, и она довела проблему до кульминации.
Все началось накануне вечером. После знаменательного воскресного полуденного заседания всех заключенных Антон Дуча немедленно отправился в дальнюю поездку в свой офис в городе Больцано, более чем в 90 километрах отсюда, добираться куда ему пришлось по извилистым горным дорогам, забитым транспортом. Прибыв, он направился прямо в штаб группы армий «Ц», где офицер связи Фитингхофа майор Рейхель сказал ему, что главнокомандующий осведомлен о ситуации в Нидердорфе благодаря полковнику Бонину. Убедившись, что он может говорить с генералом откровенно, Дуча встретился с генерал-полковником Генрихом фон Фитингхофом. Также там присутствовал начальник штаба генерал Рёттигер. За три часа Дуча проинформировал их о ситуации с заключенными, и трое мужчин обсудили наилучший план действий. Фитингхоф согласился приказать генералам люфтваффе покинуть «Прагзер-Вильдзее» и пообещал отправить в отель продовольствие и припасы. Кроме того, он повторил свое обещание направить пехотный отряд вермахта из группы армий «Ц» для разоружения людей Бадера и Штиллера.
Вскоре после 11 часов вечера капитану Альвенслебену позвонил Рёттигер и поручил взять на себя руководство операцией. Альвенслебен в то время находился на своем посту в Зекстене, в 16 километрах к востоку от Нидердорфа. Будучи командиром штабной роты, охранявшей штаб группы армий «Ц», в Зекстене Альвенслебен контролировал предстоящий перевод штаба Фитингхофа из Больцано, который вскоре окажется под угрозой нападения американских войск, наступающих с озера Гарда[616].
Война оставила на Альвенслебене тяжелый след. Происходя из прусского аристократического рода с выдающейся историей военной деятельности, он служил в Польше, Франции, Советском Союзе, Африке и Италии. После тяжелого ранения на Восточном фронте он был награжден Железным крестом и получил место в штабе Фитингхофа[617]. Крах гитлеровского рейха стал для него личной трагедией: в январе 1945 года его жена застрелилась после того, как войска Красной армии вошли в регион Танков-Зеегенфельде, разграбили семейное поместье и сожгли их замок. Но Альвенслебен, христианин и член древнего рыцарского ордена Святого Иоанна, был глубоко религиозным. Он считал, что, когда Рёттигер позвонил ему в то воскресенье вечером, на то была воля судьбы[618]. Ему было приказано расследовать ситуацию в Нидердорфе, взять на себя ответственность за заключенных, накормить их и найти им жилье[619].
В ту первую разведывательную поездку в воскресенье капитан Альвенслебен прибыл где-то после 10 часов вечера и обнаружил деревню в кромешной тьме. Почти сразу же и совершенно случайно он наткнулся на оберштурмфюрера СС, который прогуливался на свежем воздухе. Альвенслебен тут же понял, что офицер СС, должно быть, имеет какое-то отношение к заложникам, и представился, не раскрывая причину своего пребывания в Нидердорфе. Офицером СС был Эдгар Штиллер, и через несколько мгновений, с характерным для него отсутствием самообладания, он начал изливать свои чувства, описывая плачевное положение, в котором он оказался[620]. Двое мужчин вместе удалились в небольшой ресторан, и за чашкой кофе Штиллер рассказал Альвенслебену всю историю о заложниках и своем положении в качестве командира охраны. Он признался, что не ладил с лидером людей из СД, который вызвал беспокойство и панику среди заключенных, сказав им, что их всех расстреляют. Штиллер также утверждал, что это привело к попытке побега, которую «с трудом удалось предотвратить». Несмотря на соглашение, достигнутое на встрече в полдень того дня, вероятность резни оставалась высока, поскольку Бадер не знал о передаче власти и мог бы не колеблясь хладнокровно казнить всех заключенных.
Альвенслебена услышанное потрясло, но он скрыл это, не желая сообщать Штиллеру истинную причину своего пребывания в Нидердорфе. Он извинился и ушел. В тот день уже было слишком поздно, чтобы предпринимать какие-либо действия, поэтому он уехал в Зекстен, намереваясь вернуться в Нидердорф утром[621].
Ситуация представляла собой серьезную дилемму для Альвенслебена, поскольку Рёттигер, вопреки обещанию Фитингхофа, данному Дуче, не дал ему полномочий действовать против СС. Сделать это без высшего разрешения было бы серьезным нарушением протокола, существующего между вермахтом и СС.
На рассвете в понедельник Альвенслебен отправился в обратный путь в Нидердорф со своим водителем Хансом Шефером и одним из своих подчиненных, специальным офицером Эмилем Лангелингом. Как и Альвенслебен, Лангелинг был глубоко религиозным человеком и принял сан католического священника незадолго до начала военной службы[622]. Им обоим понадобится помощь Бога, чтобы справиться с опасными водами, в которые они собирались вступить.
Потребовалось около часа, чтобы преодолеть 15 километров от штаб-квартиры Альвенслебена до Нидердорфа, сталкиваясь с постоянным потоком военного транспорта, прокладывающего путь по узкой главной дороге. В 8 часов утра они достигли города. Через несколько мгновений небольшая группа вермахта столкнулась с грозной фигурой унтерштурмфюрера СС, стоящего на главной площади в компании нескольких женщин[623].
Догадавшись, что этот офицер был заместителем Штиллера, капитан Альвенслебен завязал с ним разговор, снова не раскрывая своей цели пребывания в деревне. Хотя офицер СС не представился, было ясно, что это действительно тот человек из СД, которого так подробно описал Штиллер. Унтерштурмфюрер СС Бадер произвел на Альвенслебена крайне неприятное впечатление, напомнив ему печально известного Роланда Фрейслера, грубейшего, жестокого и бессердечного нацистского судью, который председательствовал в Народном суде, – человека, которого ненавидели и боялись почти все немцы.
Альвенслебен окольным путем пытался заставить Бадера поговорить о пленных, но тот был до крайности немногословен. В конце концов Альвенслебен был вынужден спросить напрямую. Бадер не хотел отвечать и лишь сказал, что их должны доставить в «Прагзер-Вильдзее». Когда Альвенслебен надавил, Бадер признался, что его приказы будут выполнены только после того, как заключенные умрут[624].
Опасения Альвенслебена подтвердились. Он должен был действовать немедленно. Он сообщил Бадеру, что является эмиссаром главнокомандующего группой армий «Ц», и сказал, что тот должен считать свои приказы выполненными, а миссию законченной. Альвенслебен прекрасно понимал, что превышает свои полномочия. У него не было права давать подобные указания офицеру СС, но он чувствовал, что выбора нет. Он добавил, что Бадер должен считать себя освобожденным от всех своих обязанностей, и потребовал, чтобы он оставался в городе в его распоряжении[625]. Это были смелые слова, и такой человек, как Бадер, услышав их от столь молодого офицера вермахта, не отреагировал бы на них положительно, даже если бы был старше его по званию. Бадер разозлился и с презрением отверг указания Альвенслебена.
Альвенслебен оказался в тяжелом положении и понимал это: один, в компании лишь священника и водителя, он не мог противостоять
