Последний заговор Гитлера. История спасения 139 VIP-заключенных - Иан Сэйер
Достаточно было малейшей ошибки, чтобы вся ситуация резко вышла из-под контроля. Альвенслебен должен был быстро нейтрализовать угрозу, иначе граждане Нидердорфа, а также заключенные оказались бы в серьезной опасности. Он заверил Бадера и Штиллера, что все можно решить без кровопролития, если только они дадут ему закончить телефонный разговор. Было ясно, что избавиться от эсэсовцев необходимо как можно скорее[633].
Только как этого добиться? В его распоряжении были люди, но не возможности для ведения переговоров.
Было созвано срочное совещание, на котором присутствовал Альвенслебен, Бонин, Лидиг и Пейн-Бест. Оно оказалось безрезультатным. Впечатление Пейн-Беста о молодом капитане вермахта было не слишком обнадеживающим. Он был «очень обаятельным, вежливым молодым офицером», но казался нервным и «не склонным предпринимать какие-либо определенные действия»[634]. Возник спор, как следует поступить, и Альвенслебен не проявил особого энтузиазма ни к одному из предложений. Как старший немецкий офицер, Бонин сказал, что возьмет на себя полную ответственность за все, что произойдет. Альвенслебен обрадовался – заручившись поддержкой обергруппенфюрера СС Вольфа и полковника вермахта, он вернулся к своим людям, готовый встретить любую неожиданность.
На городской площади развернулось напряженное противостояние. Рота вермахта оцепила территорию и установила на площади пулеметы. Их оружие было направлено на охранников СД, которые собрались, полностью вооруженные, вокруг своего грузовика перед ратушей и тоже бурно обсуждали, что им стоит делать. Пейн-Бест, сопровождаемый Бонином (теперь открыто носившим свой пистолет), подошел к солдатам СД.
С одной стороны площади Вингз Дэй и некоторые другие пленные союзников затаив дыхание наблюдали за тем, как разворачивается противостояние. Они чувствовали, что это был критический момент: либо наступит мир, либо грянет грохот выстрелов[635].
Пейн-Бест обратил внимание людей из СД на десятки направленных на них пулеметов, винтовок и пистолетов-пулеметов. «Бросайте оружие, – потребовал он, – или эти пулеметы выстрелят».
СД внимательно осмотрелись и, казалось, впервые осознали, насколько велика была сила их противника. Они были палачами, а не боевыми отрядами, и когда дошло до дела, у них не было особого желания идти на героический, самоубийственный поступок. К немалому удивлению Пейн-Беста, без лишних возражений они начали складывать оружие. Автоматы, пистолеты, боеприпасы и ручные гранаты разложили на земле возле грузовика.
Бадер внезапно потерял все свое высокомерие и воинственность. Он смиренно умолял Пейн-Беста и Бонина использовать свое влияние – раздобыть топливо, чтобы он и его люди могли покинуть город[636]. Бонина возмутило столь дерзкое проявление наглости. Разъяренный, он начал угрожать расстрелять Бадера и всех людей СС и СД на месте. Он, как все остальные, разгневался еще сильнее, когда грузовик обыскали и обнаружили 120 посылок для военнопленных от Международного Красного Креста, спрятанные под скамьями, покрытыми одеялами. Пока заключенные голодали во время поездки, эти дары прятали, чтобы использовать для нужд эсэсовцев[637].
Потребовалось много времени и серьезные убеждения, чтобы отговорить Бонина казнить Бадера и его людей. Однако он наотрез отказался предоставить им какое-либо топливо.
Позже Бадеру удалось раздобыть немного топлива, и большинство бывших охранников уехали на автобусе и грузовике в направлении перевала Бреннер. 11 из них, включая Штиллера, остались, предпочтя компанию вермахта и заключенных своим бывшим товарищам[638]. Некоторые задержались в этом районе по собственной инициативе. Согласно историям, которые всплыли позже, те, кто остался, сделали правильный выбор. Ходили слухи, что недалеко от Нидердорфа бежавшие люди СС и СД попали в засаду группы партизан, были схвачены и повешены на придорожных телеграфных столбах. Был ли среди них Бадер, неизвестно.
Хотя одна опасность, по большей части, разрешилась, заключенные, разбросанные по Нидердорфу, все еще находились под угрозой. Им нужно было покинуть это место как можно скорее.
21
Опасность в раю
Понедельник, 30 апреля: Прагзер Вильдзее
На южной стороне долины Пустерталь возвышаются Доломитовые горы, образуя огромный массив шириной 28 километров. Среди его вершин – огромное лопатообразное лезвие Зеекофеля, нависающее над глубокой зеленой ледниковой долиной. У подножия горы, длинное и овальное, похожее на зазубренный кремневый клинок, расположилось зелено-голубое озеро Прагзер-Вильдзее, которое итальянцы называют Лаго-ди-Брайес. Известное как жемчужина Доломитовых озер, Прагзер-Вильдзее является главным элементом местного фольклора, согласно которому там, где южный берег встречается с подножием Зеекофель, находится дверь в подземный мир.
На северо-западном берегу, где покрытые соснами скалистые склоны спускаются к пологим зеленым холмам, стоит четырехэтажный отель «Прагзер-Вильдзее», великолепный образец альпийской архитектуры, созданный во время расцвета Австро-Венгерской империи. Три фронтона отеля из-под глубоких карнизов смотрят в сторону Зеекофеля.
Отель «Прагзер-Вильдзее» долгое время был популярным курортом среди богатых и титулованных европейцев – в первые годы его существования в отеле останавливался сам эрцгерцог Франц Фердинанд[639], до своего рокового убийства.
В конце апреля 1945 года, в этот понедельник сразу после обеда, одинокая машина проехала по извилистой лесной дороге, ведущей от шоссе Нидердорф, проехала под соснами и остановилась у отеля. В машине находился коммандер Франц Лидиг, который приехал от имени заключенных, чтобы убедиться, что отель готов принять 139 новых гостей.
Лидига сопровождали две женщины-заключенные, которые считались наиболее квалифицированными для оценки пригодности размещения[640]. Одной из них была мисс Элизабет Кайзер. Ее отец, Якоб Кайзер, был социалистическим политиком, вовлеченным в заговор против Гитлера. После его ареста Элизабет содержалась в заключении вместе с матерью Терезой и дядей и тетей Йозефом и Кете Мор[641]. Другой женщиной, сопровождавшей Лидига, была миссис Кете Гудзент, чьего мужа осудили как члена так называемого Союза немецких офицеров[642] – военнопленных, которые попали в руки Советов и которых убедили стать предателями и сражаться за СССР. Как и несколько других женщин-заключенных, Гудзент была разлучена со своими детьми после ареста и уже долгие месяцы не знала, что с ними происходит[643].
Генералы люфтваффе наконец собрали чемоданы и покинули отель, к большому удовлетворению владелицы Эммы Хайсс-Хелленштайнер[644]. Однако в отеле не хватало персонала, и он был закрыт для посетителей так долго, что значительно обветшал. Отопительная установка зимой замерзла и теперь представляла собой паутину из лопнувших, протекающих труб. Также не хватало топлива. Хотя сейчас и была середина весны, температура больше походила на зимнюю, так как отель находился высоко в Альпах. Мисс Кайзер и миссис Гудзент начали принимать меры, чтобы обеспечить тепло, по крайней мере, в комнатах для пожилых заключенных. В течение следующих нескольких дней все заведение будет держаться на плечах этих двух женщин[645].
Госпожа Хайсс-Хелленштайнер определила самые теплые комнаты и, используя информацию, предоставленную мисс Кайзер и миссис Гудзент, выделила первый этаж для пожилых Тиссенов, Гёрделеров и Штауффенбергов, а
