"Всего я и теперь не понимаю" - Александр Гладков
О.М.Брик и В.М.Примаков. 1930-е годы
Может быть так, а может быть и совсем не так.
Во всех последних событиях процент наветов и преувеличений так велик, что и реальным преступлениям плохо верится...
Днем с Арбузовым купались на Воробьевых горах. Потом были на матче «Спартак» — ЦДСА.
Вчера с упоением читал превосходный дневник Жюля Ренара в альманахе «Год девятнадцатый» <...>
Москва ждет испанских футболистов — знаменитую команду басков. Будет несколько матчей.
15 июня
Под вечер встретил у памятника Тимирязеву Виктора Кина10.
Нас когда-то знакомил Кикодзе. Посидели, поговорили. Он настроен фаталистически-беспечно: или это была поза перед малознакомым, в сущности, человеком. Он с горечью говорил о Вишневском, вспоминал М.И.Ульянову. Вспомнили и Платона11. О его судьбе он узнал от меня <...>
Снят с поста наркомвнешторга Розенгольц, о котором уже ходили дурные слухи. В некоторых случаях они опережают, как это было замечено, события. Будто бы Тухачевского арестовали почти сразу же по прибытии в Куйбышев. Его назначение было уловкой: в Москве он мог сопротивляться аресту (как?). Якира арестовали в поезде по дороге из Киева в Москву. Там провожали с почетом, а в Москву доставили под конвоем. Тоже и Уборевича. Про Гамарника говорят, что он застрелился при аресте и что его застрелил Ворошилов в своем кабинете при бурном объяснении. Эйдемана вызвали из президиума московской партконференции и тут же взяли. На той же конференции кому-то предоставили слово. Его нет. Оказывается, его забрали в перерыве, когда он вышел купить папирос, и даже не сообщили председателю.
18 июня
Днем сидел над «Красной площадью». Пишется трудно. Сюжет пьесы кажется удивительно пресным по сравнению с тем, что происходит вокруг.
Под вечер позвонила Лида Бл-ко, и я, под насмешливым взглядом Лёвки, сел бриться.
Проболтали с ней весь вечер. На столе бутылка «Цинандали» и какое-то вкусное солоноватое печенье. Ушел около двенадцати. В огромном доме, где она живет, за последние недели многие жильцы переменили свои удобные и комфортабельные квартиры на камеры Лубянки и Бутырок. В лестничном пролете, где живет Л., опустело три квартиры. Глав семей забрали, а семьи предпочитают оставаться на даче. Им, вероятно, предстоит выселение12.
Визит в Москву Мунтерса13. На завтраке в его честь был Сталин. Москвичи жадно читают сообщения, в которых перечисляются участники официальных приемов, стремясь найти подтверждение или опровержение сенсационных слухов.
Марка, посвященная перелету Москва — Северный полюс — Ванкувер экипажа В.П.Чкалова, А.В.Белякова и Г.Ф.Байдукова. СССР. 1937
Слухов этих с каждым днем больше. Жертвы репрессий — уже не только бывшие оппозиционеры или «правые» или «левые» уклонисты, а люди никогда ни с какой оппозицией не связанные. Например, Рудзутак. Если все эти люди участвовали в одном общем разветвленном заговоре, как внушает пресса, то можно удивляться, что этот заговор потерпел неудачу: ведь в числе заговорщиков были руководители НКВД, армии и ряд влиятельнейших государственных деятелей. Допустим, Сталин опередил их и первым нанес удар, обезглавив заговор. Но в том-то и дело, что заговорщики были схвачены не в одну ночь, а постепенно, на протяжении многих месяцев. Логика говорит, что первые аресты в конце лета прошлого года должны были заставить их действовать — и после явной опалы Ягоды в аппарате органов оставалось (судя по дальнейшим арестам) много его приспешников. Но они почему-то преспокойно сидели в своих кабинетах и в президиумах различных совещаний и ждали, пока их схватят. И это — бывшие подпольщики, каторжане, конспираторы, люди действия и силы! Все это непонятно. Непонятно и другое — во имя чего им нужно было бороться с нынешним руководством? «Реставрация капитализма»? Но каким образом эти люди, плоть от плоти советского строя и партии, могут быть в ней заинтересованы? Борьба за власть? Но большинство из них занимало достаточно высокие посты, и при любой иной комбинации руководства они остались бы примерно на тех же постах, достаточно высоких. Даже простой старик-печник, кладущий печи в новой даче, отрывая от газеты полоску на самокрутку и прочитав на оторванном куске про эту версию — то, что так называемые «враги народа» хотели отдать земли и фабрики «помещикам и капиталистам», матерясь, смеялся над этим. Все это кажется бессмысленным. Но история не может быть бессмысленной. Матерьялы обоих больших процессов и дела Тухачевского ответа на эти вопросы не дают, а только еще больше все запутывают. Зачем? Почему? Все объяснения непрочны и неубедительны, нелогичны по самому примитивному понятию. Где разгадка? И чем больше вдумываешься в это, тем все кажется темнее и непонятнее. Но где появляются вопросы, там когда-нибудь найдутся и ответы.
19 июня
Вчера в «Красной звезде» Лёвкина статья о Горьком — «Вдохновитель и передовой боец советской литературы».
А в «Комсомольской правде» — письмо вдовы Якира, в котором она отрекается от мужа и проклинает его14.
Юренев назначен послом в Берлин. А о нем уже говорили как об опальном и арестованном. Теперь такие случаи постоянны. О Борисе Корнилове в Ленинграде начали писать как о «враге народа» за несколько недель до его ареста. Бывает и наоборот. Совершенно ясно, что перемещения военных с одного поста на другой делались уже в предвиденьи их ареста (в Киеве не так просто было <бы> взять Якира — его там любили). Мне показывали номер «Ленинградской правды» от 12 мая с большой статьей об Якире и его портретом. А портрет Тухачевского в «Красной звезде» перед его снятием? Хотели усыпить бдительность? Очевидно, допускалась возможность их сопротивления. Но его не было, кажется, ни в одном случае, и это лишний раз доказывает «странность» этих «заговорщиков».
Встретил П.Удалова. Он сотрудник Военной академии, и хотя его должность там невысока, но он давно служит и привык наблюдать. По его словам, после ареста Корка там было взято много профессоров и преподавателей. Он беспартийный, но тоже дрожит.
Летчики Чкалов, Беляков и Байдуков вылетели в беспосадочный полет через Северный полюс в Америку.
20 июня
Провел в Загорянке полтора дня. Купался, загорал и флиртовал на пляже с некоей медсестрой Шурой.
Еще читал дневники графини С.А.Толстой. Это не очень интересно — графиня явная графоманка.
Днем жарко, а вечерами почти прохладно.
Третьего дня к маме приходил за цветочными семенами один
