Где. Повесть о Второй карабахской войне - Коля Степанян
Достает штык-нож. Режет. Протягивает Ато, потом мне.
Яблоко? Кусаю.
Айва. Вау! Какая вкусная.
Айва – очень странный фрукт, согласитесь. Еще более странный в таких вот обстоятельствах.
– Как ты это делаешь? – шепчу ему.
– Как ты это не делаешь? – шепчет он мне в ответ с улыбкой. – Очки нацепил и все равно ничего не видишь.
Продолжили идти.
– А азеры не заметят, что в домах нет ни одного одеяла? – спрашиваю Манча.
– Плевать, – холодно отвечает он.
Управились где-то к трем ночи.
Упали замертво у забора.
У забора уже образовалась хренова туча одеял. Падать было приятно.
– Парни, – сказал я где-то через полчаса, очнувшись от дремы. – Парни. Спите?
– Спал, – отозвался Манч недовольно.
– Мы не пойдем больше в деревню?
– Зачем?
– За едой?
– Еды достаточно, – сказал Ато.
– На сколько дней?
– Компотов на три дня. Еды – где-то на пять.
– К тому же линия домов у леса уже пустая, ничего не осталось. Надо выходить в деревню.
– Ну это все равно надо будет делать?
– Может, завтра?
– А может, сегодня?
Манч приподнялся, сел, посмотрел на меня.
– В чем дело?
– Я обещал Давиду вафли. Ему совсем плохо.
Ато тоже сел, растирая глаза.
– А магазин работает в это время?
Все устало улыбнулись.
– Чувак не вывозит, его хорошо бы порадовать как-то, – сказал я.
Манч встал, опершись на ружье.
– Ну пошли тогда.
Мы еще никогда не выходили за первую линию. Само осознание того, что рано или поздно придется это сделать, вызывало ужас. Мы выглядывали из дверей и видели дорогу. Пару «жигулей» и несколько мертвых животных вдоль дороги. И один-единственный дом на холме сверху. Один-единственный, который мы могли увидеть.
Сколько их там, этих домов? Что, если их там вообще нет?
Хотя, конечно, было бы странно. Деревня из восьми домов?
Есть такие?
Во всяком случае, первая линия домов была родной. Мы уже знали ее как свои пять пальцев. И рядом всегда лес, готовый дать укрытие.
А там… Что нас ждет там? Мы стояли у забора минут десять, осматривая дорогу.
Через дорогу, вверх по горе, как я и говорил, одинокий дом.
– Туда пойдем? – спрашиваю Манча.
– Очевидно, да.
– Давайте покурим, может? – неожиданно произнес Ато.
Мы с Манчем переглянулись в улыбке.
– Давай.
Итак, первый шаг на дорогу. Мрак. Мертвая деревня.
Мертвая ли?
Глухая тишина.
Чувствую себя в фильме ужасов.
Поднимаемся. Стараемся двигаться быстро. Перекресток. На перекрестке что-то лежит. Приближаемся и понимаем, что это тело человека.
Маленькое тело. Деформированное.
Чертовщина.
К рассвету мое собственное тело может лежать так на дороге.
Ато…
Я отогнал от себя злые мысли.
В этом мне помог и внезапный звук.
Мы остановились.
– Что это? – шепотом очень тихо спросил Ато.
Еще мгновение, и мы атакованы лаем собак.
Я не могу их видеть, но чувствую их присутствие где-то очень близко.
– Быстрее! Вперед! – быстро проговорил Манч.
Следуем его команде.
Они, должно быть, уже одичали.
У них, должно быть, уже бешенство.
В любую секунду меня могут укусить.
Что я буду делать?
Если открою огонь, услышит враг.
Если не открою огонь, буду загрызен собаками.
Враг уже, должно быть, слышит лай собак и понимает, что в деревне кто-то есть.
Глухой стук. Арман закрыл за нами дверцу калитки.
– Пиздец, – выдохнул он.
Сразу вошли в подвал. Сели на пол. Закурили.
– Вы видели это?
– Да.
Тишина.
– Что будем делать с собаками?
– Ничего. Они нас не тронут.
– У них не может быть бешенства?
– Может. Но если бы они хотели напасть, они бы уже напали.
Манч включил фонарь, посветил по сторонам.
Под слабым лучом света можно было разглядеть четыре огромные цистерны с прозрачной жидкостью.
– Это что, водка?
Встал, подошел, понюхал.
– Да, это водка.
Огляделся по сторонам.
– Тут еще вино есть домашнее. И бутылка ликера. И перцовка. Да тут целая куча разного алкоголя, – перевожу внимание на другие полки. – Еда тоже есть. И компоты.
Быстро считаю компоты. Мы всегда считали компоты, чтобы понимать, сколько дней жизни дает нам этот дом. Считаю, стуча пальцем по каждой банке.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь.
– Семь компотов.
– Неплохо.
В последние дни раненым стало хуже – компотов стало уходить больше. Примерно по полторы двухлитровые банки в день вместо одной.
Мы выиграли еще пять дней.
Мы очень сильно порадовались, когда нашли чайник на кухне. Мы всегда радовались чайнику, потому что в чайнике почти всегда есть хоть немного воды. А вода была редчайшей и ценнейшей находкой.
Мы очень сильно порадовались разбросанным конфетам на полу.
Двум старым сморщенным яблокам.
Невероятно сильно порадовались, когда нашли вафли. Еще и «Яшкино», еще и шоколадные! В это было сложно поверить!
Еще сложнее было поверить в бутылку пива «Гарни» в руках Манча.
– Говоришь, на куриных ножках было немного мяса? – он улыбнулся во все зубы.
Если я когда и сомневался в существовании Бога, в этот момент сомнений, конечно, не осталось.
Он есть!
На обратном пути мы остановились в третьем доме. Оставалось несколько часов до рассвета. Мы зажарили те две несчастные куриные ножки и, передавая друг другу бутылку пива «Гарни», были счастливы.
А одинокий дом на горе получил название «дом Алкаша».
12
Давид очень сильно радовался вафлям. Был в шоке. Там их было всего девять, мы их поделили между ранеными по три на каждого. Свою третью вафлю Давид отдал нам. Я ожидал от него большего, но и на этом спасибо.
Еще более его шокировало, когда спустя два дня мы принесли ему арису. Нет, я не шучу, мы реально нашли самую настоящую арису.
Мы и сами были шокированы не меньше. Случилось это так. Во время одной из разведок углубились в деревню. Проходили мимо какой-то заброшки, как вдруг – глухой стук.
Мы замерли.
– Что это было? – встревоженно спросил Манч.
– Я пнул что-то тяжелое, – сказал Ато. – Мне кажется, это какая-то консерва.
Консерва?
В темноте было сложно ее найти, но мы справились. Действительно, консерва. Закрытая. Во мраке было не понять, что это, но явно какая-то еда. Нормальная еда!
– Может, тут еще есть? – предположил Ато.
Было! Около двух часов мы ходили вокруг заброшки. В темноте. Фонарики не включали. На ощупь разыскали двенадцать консерв. И три бутылки воды.
Вернулись в дом, начали изучать этикетки.
Рагу с говядиной. Полба с грибами. Гречка с курицей. Ариса.
Ариса?! Я не
