Ирландская культура смерти. «Веселые поминки», духи иного мира и похитители тел - Екатерина Московскова

ЕДА И ЕЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ

Поминальная трапеза была третьей составляющей в угощениях на поминках. Для нее готовили «поминальные припасы» из особых угощений. В список входили чай с сахаром, белый хлеб, джем, мясо и другие продукты, которые редко употребляли в повседневной жизни. Их закупкой занимались мужчины, которым, как мы помним, следовало идти вдвоем, чтобы защититься от злых духов.

Ирландские дома часто были небогаты на мебель, поэтому приготовление и подача еды проходили неформально: блюда разносили по кругу, и каждый мог взять угощение в руки. Соседи нередко приносили свою мебель и посуду, чтобы помочь организовать трапезу. Центральное место в доме занимал кухонный стол, который использовался и для подачи пищи, и как место для почитания покойного. Этот стол накрывали как алтарь или даже помещали на него тело, превращая его в центр прощания. Столу придавалось особое значение, его даже использовали для обозначения покойного — «на столе» (over the board).

Традиция угощения гостей в трудные времена восходит к старым «законам брегонов», которые предписывали каждому хозяину ирландского дома предлагать еду и кров всякому нуждающемуся путнику. Чем выше был статус гостя, тем больше были ожидания от хозяина.

Пища и напитки также должны были соответствовать статусу покойного. Угощение гостей поддерживало их силы в долгие часы, которые они проводили у тела умершего. Обильные поминальные трапезы демонстрировали щедрость и уважение к усопшему.

Ирландские поминки (Irish wake), 1873.

Wikimedia Commons

ИГРЫ, ШУТКИ И ЗАБАВЫ

Ирландские поминки отличались тем, что, наряду с трауром и молитвами, в них активно вплетались шумные игры и шутки. Смерти, которые связывали с похищениями фэйри, считались «преждевременными», в отличие от «естественных» смертей пожилых людей «по велению Божьему». Другими словами, в основе этого разделения смерти в ирландской традиции лежат два миропонимания и два соответствующих им источника смерти — христианского «естественного» и исконного кельтского «магического». Смерть старика, прожившего долгую и полную жизнь, испытавшего многие прелести мира, считалась вполне закономерной и не несла никакой трагедии. С другой стороны, непредвиденная или случайная, внезапная смерть, особенно в юности или в расцвете сил, воспринималась как влияние фэйри. Их действия по похищению людей считались, например, причиной гибели молодой матери в родах, юноши, собиравшего дрова и упавшего с обрыва, пастуха, погибшего на родной горе, рыбака, утонувшего в штиль, или ребенка, росшего слабым и потом умершего. Такое различие влияло на уровень «радости» или «скорби» на каждых поминках.

Игры, как правило, устраивали на похоронах пожилых людей, проживших долгую жизнь, или маленьких детей, чья смерть не считалась невосполнимой потерей для семьи, хотя были и исключения. Веселье начиналось сразу после вечерней молитвы, если семья усопшего не возражала против игр и развлечений. Считалось, что таким образом общество отдает должное жизненной энергии усопшего, вспоминая его в радостной атмосфере.

Английское слово wake переводится и как «поминки», и как «будить», и одна из целей ирландских поминок — «разбудить» умершего. Поэтому громкие причитания, смех, плач, игры или взаимодействия с телом не были под запретом. Рядом с покойным на протяжении трех дней постоянно кто-то находился. В сельской Ирландии случалось, что покойный «оживал», обычно это происходило с умершими, увлеченными алкоголем.

Ирландский танец. Иллюстрация Х. Н. Брауна, 1835–1882.

The Art Institute of Chicago

Часто для организации игр и шуток приглашали пожилого мужчину — «заводилу», мастера развлечений, которого называли bórachán. Bórachán (борахан) в переводе с ирландского — «кривоногий человек», или «джокер» в карточных играх; «душа компании», развлекающий всех во время поминок. Он выступал своего рода «жрецом» обряда, и его могли приглашать даже из другой деревни. Он был остроумен, устраивал игры и развлечения, которые вносили особый колорит и делали прощание с усопшим запоминающимся и достойным. Можно сказать, он был чем-то вроде тамады. Заводила отвечал за взаимодействие с живыми, с его помощью общество как бы отстаивало свою жизненность и непрерывность перед лицом смерти. Он был противоположностью плакальщицы, которая отвечала за легкий переход души усопшего в загробный мир.

На поминках у каждого гостя была своя роль. Например, считалось обязательным хотя бы немного поплакать у ложа покойного, проявляя уважение к усопшему. Однако молодежь решала этот вопрос шутливым образом: обычно группа из пяти-шести человек тянула жребий, и тот, кому выпадала честь быть «скорбящим», должен был первым войти в дом и демонстративно оплакать усопшего. Чтобы его скорбь выглядела убедительно, кто-то из компании мог подойти и незаметно ударить его по уху, делая плач максимально натуральным. Остальные же выходили на улицу, чтобы не рассмеяться и не нарушить трагичность поминок.

Молодежь приносила на поминки кусочки твердого торфа, чтобы устраивать неожиданные розыгрыши: они бросали торф в курительные трубки старших мужчин, заставляя их вздрагивать от неожиданности. Причем такие шутки были опасными, особенно для глаз, и требовали осторожности, но воспринимались как неотъемлемая часть поминок. Среди молодых людей была популярна игра «Бесовщина». Ее смысл заключался в том, чтобы каждый следующий игрок придумывал более дерзкий розыгрыш, чем предыдущий, стараясь превзойти его и получить всеобщее одобрение. Игра продолжалась, пока у участников не заканчивались идеи для розыгрышей или не наступало утро.

Пэт Мэлоун забыл, что он мертв. Ноты, 1895.

The New York Public Library Digital Collections

На поминках часто устраивали игры, в которых ничего не подозревающий гость мог оказаться жертвой розыгрыша. Одна из таких игр — «Пирамида» — заключалась в том, что молодежь забиралась друг на друга в своеобразную пирамиду и просила одного из новичков стать ее верхушкой, то есть забраться на самую вершину и ухватиться за балку под крышей. Как только бедолага оказывался наверху, остальные разбегались, оставляя его висеть в одиночестве. Иногда обиженный гость мог бросить в обидчиков золу или сажу, таким образом отомстив им и добавив веселья происходящему.

Еще одна популярная игра — «Наковальня». В этой забаве ничего не подозревающего гостя ставили на колени в центре комнаты, делая его объектом для «ковки». Два или три человека начинали «ковать» его кулаками, приговаривая: «Бей его, бей его» (Buail é, buail é). Иногда в игру включались до десяти человек. Неожиданно кто-то мог крикнуть: «Он горит!» (Tá sé ag dóigheadh!) — и «наковальню» тут же окунали в ведро с водой или выносили на улицу и бросали в лужу. Другая версия этой забавы заключалась в «Игре в докторов». Врачи осматривали «пациента», лежащего