Авангард и психотехника - Маргарета Фёрингер
Тогда как первые четыре аппарата, по-видимому, использовались прежде всего для вступительных тестов и для поддержания в форме пространственных зрительных способностей учащихся, прострометр обладал потенциалом произвести революцию в рабочем процессе архитектора: с его помощью действительно можно было проектировать в пространстве, а не на бумаге. В искусственном, отгороженном черными стенами от окружающей обстановки мире прострометра архитектор мог в трехмерном измерении представить себе соотношение горизонтальных плоскостей, вертикальных стен и человеческих фигур. Здесь можно было снова и снова экспериментировать с наклоном поверхности к вертикали в соотношении с удаленностью от фигуры, корректировать свои впечатления, усилить или ослабить эффект глубины пространства и, в конце концов, сконструировать свою модель исходя из оптимальных значений. При этом создавалась иллюзия пространственной координации, ориентации, представления и комбинации пространства и формы и открывалась возможность, так сказать, «предвидеть» воздействие определенной части модели в реальном пространстве. «Работа архитектора над геометрической выразительностью формы ‹…› заключается в приближении образа, получаемого от восприятия реальной перспективы, к образу, данному в проекциях»[202].
Прострометр позволял, кроме того, скорректировать или подтвердить собранные на других приборах данные, то есть проверить пространственный эффект соотношения различных углов и объемов или измерить «чувства пространственного воображения и чувства отношений»[203]. Это «измерение чувств» никак не назовешь скромной задачей, потому что чувства представляют собой феномен, упорно не поддававшийся естественнонаучным исследовательским методам психологов и физиологов. Чувства нельзя было ни наблюдать, ни измерить подобно, например, воздействию солнечных лучей на свертывание крови, ни полностью исключить из научного анализа[204]. Рационалисты обошли эту проблему благодаря очень широкому пониманию процесса «измерения»: они имели в виду не математическое измерение, результатом которого является сбор данных или составление статистики, а оценку чувств на основе каталогизированного опыта, то есть путем регистрации доступных для сравнения и воспроизводимых пространственных впечатлений. Ученик Ладовского Николай Докучаев, очевидно, обнаружил эту проблемную сторону восприятия архитектуры, поскольку Анатоль Сенкевич заключил на основании знакомства с его работами следующее: «Зритель крайне редко воспринимает здание исключительно механистически, но к его впечатлению неизбежно примешиваются также и ассоциации, очень мало связанные с самой конструкцией здания»[205]. При помощи прострометра в рамках определенного пространства эти ассоциации можно было воссоздавать, варьировать и фиксировать, для того чтобы освободить рабочий процесс архитектора от чертежей и предоставить ему возможность создавать подлинно пространственные образы.
Формуляры Ладовского для записей результатов тестирования содержат следующие категории измерения: «внимание», «память», «глазомер», «пространственная и моторная одаренность», то есть для тестирования использовались как физиологические, так и психологические критерии (ил. 15). Позитивные и негативные оценки студентов подсчитывались в процентах и записывались в карточку, а также отмечалось время, потребовавшееся для выполнения каждого теста, которое необходимо было улучшить в течение учебы[206]. Результаты всех тестов каждого студента собирались в его «личной карточке», называемой также «психологическим профилем», и хранились так, чтобы каждый студент мог самостоятельно следить за своим прогрессом во время учебы[207]. Несмотря на то что до сих пор исследователями не обнаружено ни одной заполненной личной карточки, уже сам по себе формуляр является достаточным свидетельством серьезности попыток архитекторов контролировать результаты своих опытов, сделать их воспроизводимыми и сопоставимыми, как в прозрачных рутинных экспериментах естественных наук, проводящихся на неизменной аппаратной базе.
Ил. 15. «Личная карточка» для результата психотехнической проверки «архитектурной одаренности». Слева: Внимание, память (угол, фигуры, сравнительный коэффициент), глазометр (линия а, линия б, площадь, объем, угол, сравнительный коэффициент), чувство стереоскопичности. Справа: Пространственная одаренность, пространственная координация (вертикальная, горизонтальная, сравнительный коэффициент), пространственное ориентирование, пространственное представление, пространственное воображение, пространственное комбинирование, сравнительный коэффициент, тест 1,2. «Альфа», сравнительный коэффициент пространственной одаренности, моторная одаренность
Кроме личных карточек Ладовский планировал использовать и киноаппаратуру, чтобы «верифицировать организацию пространства и времени»[208]. Что еще, кроме прострометра и трехмерной модели, могло максимально приблизить пространственный замысел архитектора к реальному его воплощению в жизнь, как не отснятые на пленку различные этапы конструирования пространства? Благодаря киносъемке архитектор мог проверить в любой момент результат каждого этапа строительного цикла, что так важно для «архитектора-планировщика, который должен передать другим (а прежде всего проверить на самом себе) организацию пространства и времени»[209]. Эта возможность постоянного самоконтроля в целях оптимизации рутины рабочего процесса уже за несколько лет до Ладовского сподвигла Фрэнка Б. Гилбрета использовать киноаппаратуру на строительной площадке в Америке[210]. Его замысел состоял в том, чтобы сами рабочие вместе с архитекторами или руководителями строительства могли на отснятом материале проследить свои движения во время работы и убедиться в необходимости их оптимизации.
Архитекторы-рационалисты надеялись реформировать не только работу строителей, но и работу чертежника, а потому вместе с киносъемкой рабочего процесса пробовали использовать прибор для автоматического построения кривых. В области научной организации труда (НОТ) они работали, кроме прочего, с Психофизиологическим институтом в Москве, «поставившим большое количество специальных опытов, для определения так называемых „кривых утомляемости“»[211]. Совершенно в стиле психоаналитического метода Ладовского, пространственные замыслы должны были здесь непосредственно воплощаться в архитектурном проекте, минуя этап переноса их на плоскость. Трехмерная модель, прострометр, графопостроитель и киноаппарат – все это можно рассматривать в качестве технических средств, позволявших регистрировать влияние пространства на зрителя и переносить это влияние на реальное здание, обходясь без изготовленного вручную чертежа. Правда, автоматически построенные кривые и отснятая кинопленка так же до сих пор не обнаружены исследователями, как и результаты тестирования студентов на глазометре, отраженные в личных карточках.
Тем не менее, если эти эксперименты и не имели положительных результатов, а психотехнические тесты сохранили весьма незначительные доказательства своей научной пригодности, все-таки их официальное признание подтверждается словами руководителя ИЗО Наркомпроса Анатолия Луначарского, назвавшего в 1928 году архитектурный факультет Ладовского «венцом» всех художественных мастерских[212]. Значение этой похвалы ни в коем случае нельзя недооценивать, помня о роли в сфере культуры, которую играл ВХУТЕМАС в целом в первые годы существования Советского Союза. Историк Фредерик Старр подчеркивает: «Нет ничего более важного для истории советской культуры в первый период ее существования, чем эта школа ‹…› ее возникновение и исчезновение и есть история русского экспериментального искусства 1920‐х годов»[213].
Архитектура – действие, а не утопия
Преобладание рационалистов во ВХУТЕМАСе и возникшее благодаря общим вступительным экзаменам и базовым учебным курсам институциональное соседство конструктивизма и рационализма наводят на мысль о структурном сходстве этих направлений. Система тестов Ладовского и ее важное место в учебном плане мастерских дает основание предположить, что представители обоих направлений исходили в своей работе из опыта психотехнических исследований, полученных в результате тестов на восприятие[214]. Как те, так и другие экспериментировали с пространством и формой, стремились воздействовать на восприятие и движение людей, а также считали одинаково обязательным научный и функциональный подход в применении архитектурных средств. Различия проявляются только при расстановке приоритетов в процессе работы: конструктивисты уделяли основное внимание анализу объективного материала и отдавали функции зданий[215] и поддающемуся рационализации массовому их производству приоритет перед их субъективным впечатлением, тогда как рационалисты
