На линии огня - Михаил Сидорович Прудников
Особенно это проявилось в одной из крупнейших партизанских операций того времени в нашем районе.
В январе 1943 года гитлеровцы значительно усилили свои гарнизоны в направлении Полоцк — Двинск — Новосокольники — Себеж. Это подтверждало имевшуюся у нас информацию, по которой в планы врага входило оттеснить партизан из россонско-освейской зоны в треугольник Полоцк — Невель — Витебск, чтобы там, вызвав на помощь карателям фронтовые части, разгромить партизанские группировки.
Штабом партизанского движения было решено сосредоточить по реке Свольня партизанские бригады имени Сталина под командованием Р. А. Охотина, Полоцкую бригаду под командованием А. Я. Марченко, бригаду имени Рокоссовского под командованием П. М. Машерова, бригаду имени Фрунзе под командованием И. К. Захарова и бригаду «Неуловимые». Своеобразный партизанский фронт по реке Свольня с юга прикрывали бригады под командованием В. Е. Лобанка и Д. В. Тябута и кавалерийская под командованием А. К. Флегонтова. Требовался весь накопленный нами опыт взаимодействия партизанских соединений.
Начались многодневные непрерывные бои с врагом, успех которых во многом определяла разведка. Обеспечение партизанского фронта на Свольне необходимой информацией Центр возложил на нашу бригаду. Принимая участие в непосредственных боях, «Неуловимые» одновременно должны были максимально усилить свои действия на невидимом фронте.
Сражения на Свольне начались жестокими бомбардировками партизанских районов. Сотни авиабомб были сброшены в места расположения партизан, в течение нескольких дней фашистская артиллерия непрерывно обстреливала места дислокации наших соединений. Однако эти усилия почти не принесли врагу результатов. Нам были заранее известны сроки и направления этих ударов, и гитлеровцы в большинстве случаев обстреливали уже покинутые партизанами лагеря.
7 февраля 5 полков СС, 14 отдельных батальонов и несколько тысяч солдат из местных гарнизонов начали наступление на Освейский район со стороны Латвии. И опять оно не было неожиданным для партизанского фронта.
В первых же боях а районе деревни Павлово, вблизи Дриссы и Бигосова, противник потерпел сокрушительное поражение и был остановлен. На помощь врагу пришли фронтовые части общей численностью 5000 солдат, бои приняли затяжной характер. Гитлеровцы тщательно готовили операцию по форсированию Свольни. Но многие секретные документы командования карателей стали известны нашей разведке, и все попытки врага перейти на другой берег реки, несмотря на жестокие бомбардировки, бесконечные артобстрелы и массированные атаки пехоты при поддержке танков, оказались безуспешными: Позиционная война на Свольне складывалась в пользу партизан.
В это время единый штаб бригад принял решение разработать операцию наступления на главные силы противника по всему фронту с предварительным заходом в тыл противника для налетов на его базы и обозы. Наша разведка работала с предельной нагрузкой. По ее данным была разработана операция, в результате которой враг был отброшен с занимаемых им позиций, отрезан от своих гарнизонов и в конце концов вынужден поспешно отступать. Крупнейшая карательная экспедиция гитлеровцев провалилась.
В течение более чем сорокадневных боев на Свольне партизанские бригады показали, что за время, прошедшее с их создания, они превратились в мощные соединения; в надежного и опытного помощника Красной Армии.
3. БРИГАДА ПОДВОДИТ ИТОГИ
В своем дневнике тех далеких грозных лет я нахожу записи об одном интересном эпизоде деятельности нашей разведки, который, в числе многих других подобных, нельзя «приписать» какому-то определенному отряду: операция целиком разрабатывалась и осуществлялась штабом бригады и людьми, находящимися в непосредственном подчинении у руководства бригады, минуя командования отдельных наших соединений.
В 1943 году в одной из радиограмм, принятых из Москвы с помощью нашей «Белки», перед «Неуловимыми» ставилась задача дать подробную характеристику обстановки в городе Полоцке. Я вызвал Корабельникова и поинтересовался его мнением на этот счет. Конечно, общая обстановка в городе не была секретом для нас, и очевидно, интерес Центра относился к переменам, возникшим в Полоцке в последние дни. Корабельников попросил несколько дней для ответа.
Вскоре мы получили информацию, достойную особого внимания.
Наш самостоятельно действовавший в Полоцке разведчик, Семиреченский, и Юрген Франц независимо друг от друга сообщили, что в Полоцк прибыла дивизия, состоящая из мобилизованных итальянцев.
А еще через несколько дней штаб бригады приступил к разработке операции, которую тоже именовали особым заданием. В данном случае мы надеялись на успех не только потому, что твердо верили в свои силы, но и потому, что, находясь в постоянной связи с Центром, могли дать правильную оценку некоторым деталям ситуации.
У нас были все основания предполагать, что, несмотря на существование фашистского правительства в Италии, население этой страны далеко не горело желанием сражаться за Гитлера и, скорее всего, было мобилизовано насильно. Конечно же, это вовсе не означало, что прибывшие в Полоцк итальянские солдаты в любую минуту готовы повернуть свои штыки против гитлеровцев. Смертная казнь за отказ воевать, прочие страхи и причины делали свое дело, и итальянцы — каков бы ни был уровень их боевитости — оставались солдатами вермахта. И все-таки мы надеялись на успех операции.
Первыми ее акциями были листовки и письма на итальянском языке, передававшиеся в казармы дивизии. В них мы рассказывали о положении на восточном фронте, о состоянии фашистских войск после сокрушительного сталинградского котла, разоблачали сущность фашизма, которую он в полной мере проявил на временно оккупированной советской земле. Сложность заключалась в том, что итальянцам нелегко было объяснить, что они обмануты. Ведь в Полоцк прибыли не те представители нации, которые в то время сражались в Сопротивлении или томились в концлагерях за антифашистскую деятельность — тех итальянцев никаким насилием не заставить было служить Гитлеру. В полоцких казармах находились те, кто либо были сторонниками правительства Муссолини, либо вынужденно смирились с ним.
Листовки и письма требовали от нас большого такта, знания обстановки в Италии и национальных особенностей. Это была трудная политическая акция, но, может быть, она не доставила бы нам столько хлопот, если бы можно было ограничиться русским языком. А тут требовался квалифицированный переводчик. Один из наших разведчиков знал итальянский язык, но он постоянно находился в Полоцке и нужен был именно там. Пришлось обратиться за помощью в Москву, и, как всегда, эта помощь не заставила себя ждать.
Реакцию солдат дивизии на листовки и письма мы ощутили вскоре. При общении с местными жителями они пытались объяснить на плохом русском языке:
— Мы с запада… хотим быть там. Но это невозможно.
Подобные слова слышали и наши бойцы. Юрген Франц подтверждал, что гитлеровское командование обеспокоено общим
