Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев
Наполеон, якобы, хочет заключить мир с Англией, но предупреждает об опасности. Создания «коалиции континентальных сил». Это для Англии ничем хорошим не кончится. Дальше не нужно ничего объяснять. Войну он может прекратить, но «Армия вторжения» практически готова.
…Леди Эстер Стэнхоуп и ее спутникам попалась, видимо, канонерка-прототип. Дальше они строились строго по образцам. 25 м в длину, 5,6 в ширину. Перевозят до 100 солдат и одно большое орудие. Для защиты имеют на борту две небольших пушки. Всего их сделают 130 штук. Так называемых «малых артиллерийских судов» много, 350. Перевозят 140 человек или 12 пушек и 50 лошадей. Больше всего, около 400, специальных барж, потенциал – примерно такой же, как у «малых». Это очевидное «слабое звено», и конструкция неудачная, и даже для незначительных волнений на море – легкая добыча.
«Ореховые скорлупки», говорите? Однако их много, очень много. Пусть и выглядят смешно, но количество устрашает. А людей готовят, сам Наполеон составил планы подготовки. Здесь историк Чэндлер тоже не совсем прав. У находившихся в Булони солдат времени на то, чтобы «страдать от бездействия», просто не было.
Подъем – в 4 утра. Затем – учения по посадке на суда. Вскоре появляется и подходящий мотивирующий лозунг: «Шестьдесят тысяч штыков должны быть на борту за семнадцать минут!» Еще солдат учат обращаться с веслами, специальную подготовку проходят артиллеристы. Обучением занимаются знаменитые полководцы – Сульт, Сюше, Удино.
Все должны уметь всё! Любая «хорошая идея» Наполеоном приветствуется. Кавалерийский генерал Бараге д’Илье убеждает первого консула привлечь как можно больше драгун. Ведь драгуны умеют сражаться не только верхом, но и в пешем строю. Наполеону идея понравилась. В Булони много драгун. До Англии они не доберутся, а Наполеон на какое-то время разочаруется в драгунах и навсегда – в генерале Бараге д’Илье. Но это все – потом, сейчас – энтузиазм.
Осенью 1803-го перешли к практике, к выходу в море и плаванию. Получилось совсем не так хорошо, как хотелось бы. С ноября 1803-го до апреля 1804-го флотилии «москитного флота» выйдут в море лишь три раза, всякий раз – просто беда. 15 апреля 1804-го – вообще катастрофа. Около 150 судов вышли, вернулись… чуть больше 50! Почти сотню просто выбросило на берег. Но Наполеон сдаваться не собирался.
Он стал императором 18 мая 1804 года. Первую церемонию награждения новой высшей наградой империи, орденом Почетного легиона, провел в Париже, а вторую назначил на 15 августа, в Булони. Организована помпезно, в новом имперском стиле. Триумфальная арка, шатры, каменные помосты, развевающиеся на ветру захваченные знамена. 70 тысяч человек наблюдают за происходящим!
Среди них – жена генерала Жюно, Лаура. Она находилась практически рядом с императором, она свидетель того, как праздник был безнадежно испорчен. «Я заметила, что уже в течение часа император часто оборачивался к морскому министру Декре и тихо говорил ему что-то. Потом он брал подзорную трубу и глядел на море, как будто желал увидеть в отдалении корабль; наконец он выразил крайнее нетерпение».
Увидеть Наполеон хотел соединение нескольких флотов, вышедших из разных портов. Особенно важно – соединение должно было произойти прямо на виду у английских кораблей, курсировавших в проливе.
Наглядный пример: на море редко что происходит по расписанию. Что-то пошло не так…
«Энергичная брань Декре, который не умел говорить без нее, показала императору, что произошло что-то неожиданное». Произошло. Один из офицеров флотилии то ли не понял лоцмана, то ли его не услышал. Несколько лодок опрокинулось, солдаты оказались в воде, кто-то даже утонул.
«Над нами и так смеялись из-за наших “ореховых скорлупок”… Такое приключение, случившееся среди бела дня, перед неприятелем, который смотрел на нас в свои подзорные трубы, вызвало у императора сильный гнев, в каком я его даже не видела».
Суеверным Наполеон не был, но холодный душ подействовал отрезвляюще. Он наконец понял, что операцию по высадке десанта с одной «москитной флотилией» не проведешь. Нужна помощь больших кораблей.
…Первое кадровое решение Питта в качестве премьера. Он убрал с поста главы Адмиралтейства графа Сент-Винсента (адмирала Джервиса). Граф был отличным адмиралом, но плохим администратором. Педантичный, своенравный, невероятно скупой. Дрожал над каждым пенсом, деньги выделял с трудом. Сент-Винсент – один из организаторов специальной комиссии по расследованию «коррупционной деятельности» Дандаса на посту казначея флота, еще во времена Норта.
Дандаса в конечном итоге оправдают, но Питту поведение Сент-Винсента сильно не понравилось. Он сместит графа, а на его место назначит виконта Мелвилла. Так теперь называли… Дандаса. Дандас, конечно, не разбирался в морских делах столь же хорошо, как его предшественник-адмирал. Однако он был прекрасным организатором и человеком очень энергичным.
В короткие сроки Дандас проделает большую и важную работу. Десятки кораблей числились «неисправными», почти все они в полном порядке возвращены в строй. Достроены и новые корабли. Флот стал еще мощнее. Лучше всех в мире обученные матросы, высокого уровня капитаны, великолепные адмиралы. Флот – главное оружие Англии. Только проблемы все равно есть. Наполеон постарался.
Он прекрасно помнит, как безуспешно гонялся за ним Нельсон в 1798-м. Повторить что-то подобное? Не обязательно. Достаточно держать англичан в постоянном напряжении. Это неплохой план, и Питт намерения Наполеона понял уже давно. Однако приходилось реагировать.
Англичане разделили и корабли, и направления. Перекрыли, по возможности, все. Адмирал Корнуоллис, например, возглавлял так называемый Флот Канала и противостоял самой мощной эскадре французов, Брестской. Средиземноморским флотом назначили командовать Нельсона.
Задачи у него даже сложнее, чем у Корнуоллиса. Сторожить Тулонскую эскадру французов, во главе которой – лучший, как считалось, адмирал Наполеона, Латуш-Тревиль. Присматривать за испанцами, союзниками Франции. Следить за побережьем, в бухтах и портах которого прячется немало французских кораблей. Важная и сложная миссия.
Кое-что изменилось. Отношение Питта к Нельсону. Премьеру, как мы знаем, адмирал не очень нравился. Причем – довольно долго. С Аддингтоном Нельсон хорошо ладил, а определенную неприязнь со стороны Питта чувствовал. Но Питт велик и потому, что он политик гибкий. Он не упрямствовал, как король или Гренвилл, и мог изменить мнение.
Став премьером во второй раз, Питт начал часто встречаться с Нельсоном. И увидел в нем то, что отличало самого Питта. Необыкновенно развитое чувство долга и зашкаливающий патриотизм. Современники подтверждают, что начиная с определенного момента Питт стал называть именно Нельсона «главной надеждой Англии». Питт не
