Кинематограф Эйзенштейна. От «Стачки» до «Ивана Грозного» - Дэвид Бордуэлл
Во второй серии Иван фактически наделяется даром в нужный момент раскрывать заговоры. Эта способность снова реализуется в третьей серии, когда он необъяснимым образом понимает, что Федор согласился взять то, что Басманов-старший утаил от царя (23). С драматургической точки зрения подобные прозрения уравновешивают моменты неведения Ивана. Но эти озарения также говорят о том, что враги таятся повсюду и раскрыть их замыслы может только человек, который видит их насквозь.
Повествование иногда приглашает зрителя войти в этот параноидальной мир. Когда Иван говорит, что отравленную чашу ему дала Ефросинья, зритель, скорее всего, удивляется. То, что Иван заметил, как Ефросинья оставила чашу, не было очевидно (сцена 6). Но замечание Ивана побуждает зрителя пересмотреть свои впечатления о том, сколько знает царь. Таким же образом в третьей серии Петр признается, что к убийству его подстрекали не только Ефросинья и Пимен, но еще Филипп и Курбский (19). В соответствующих сценах второй серии это тоже не было очевидно, но и в этот раз зрителю приходится адаптироваться и допустить, что заговор оказался больше, чем раньше. В такие моменты фильм создает альтернативный мир, населенный узурпаторами, интриганами и вредителями. В нем не требуется никаких юридических доказательств вины, более того, их не существует, догадка царя становится правдой, потому что он так решил.
Если говорить о паранойе героя, для ее оправдания большое значение играет один конкретный прием. Первоначально в сценарии жизнь Ивана была представлена в хронологическом порядке, начиная с детства. Но в готовом фильме детские сцены оказываются во флешбэке в начале второй серии, когда Иван просит Филиппа стать его другом и объясняет причины ненависти к боярам. Убийство матери Ивана («Так остался я сиротою покинутым»), храбрые попытки мальчика царствовать и арест боярина, который оскорбил имя его матери, предсказывают его решительные действия во второй серии, а также оправдывают мстительность. Поместив детские эпизоды в эту сцену, режиссер сюжетно подтверждает опасения Ивана по поводу бояр и показывает его цели в выгодном свете. Флешбэк становится повествовательным приемом, который делает дополнительный акцент на трагедии героя.
Емкость текста
Организация первой серии – пролог, семь крупных сцен, краткий связующий сегмент (8) и масштабный финал – дает Эйзенштейну возможность выстраивать параллели между большими эпизодами, как в «Потемкине». Во второй и третьей сериях этих возможностей становится еще больше, в их богатой архитектуре почти каждый момент действия отсылает к другим сценам трилогии.
С самого начала параллели усиливают драматическое напряжение. Например, и в сцене венчания на царство, и в сцене свадьбы Иван объявляет о своих планах. Но если в венчании участвует только знать, на свадебный пир врывается народ. В сцене 1 Иван официально обращается к боярам от имени страны, в следующей сцене он говорит с народом просто и завоевывает его доверие. Вторжение толпы на свадьбу повторяется сначала в сцене с гробом, куда вбегают опричники, затем в конце, когда люди зовут Ивана вернуться в Москву, каждый раз напряжение при этом усиливается.
В следующих сценах параллели тоже заостряют драматический конфликт. Сцена венчания на царство составляет параллель со сценой болезни Ивана (где снова собираются иностранные послы), сценой у гроба Анастасии и сценой с пещью огненной, в которой Иван вновь должен подавить те силы, с которыми боролся в начале. В трех сценах с тайными заговорами бояр (5, 13, 15) виден рост опасности, которая угрожает правлению Ивана. В трех сценах с пирами (свадьба в первой серии, пир с опричниками во второй, пир по поводу победы в третьей) показано постепенное исчезновение тех, кто окружает Ивана: сначала Филиппа, потом Ефросиньи и Владимира и наконец Басмановых. Конец второй серии в чем-то перекликается с концом первой, в обоих случаях Иван заявляет о готовности пожертвовать всем «ради русского царства великого».
Другие параллели сопоставляют персонажей, и за счет череды подмен формируется драма. В первой серии Курбский становится орудием бояр, во второй эту роль выполняет Филипп. Аналогия между сценой 10 при польском дворе и сценой венчания на царство ясно говорит о том, что Курбский считает теперь своим господином Сигизмунда, а не Ивана. Параллельная замена также оказывается двигателем интриг в ближнем круге – как Ефросинья убивает Анастасию руками Ивана, так Иван использует заговор Ефросиньи для убийства Владимира. Смерть Анастасии от яда (6) показана раньше, чем отравление матери Ивана (10), но в ретроспективе женщины сливаются в символ «доброй матери», которому противопоставлена Ефросинья. А в сцене пира опричников во второй серии Владимир становится не только гротескной пародией на Ивана из сцены 1, но и жалкой копией юного Ивана, осиротевшего после смерти матери. Курбского и Федора Колычева заменяют старший Басманов и особенно Малюта. Малюта, «око государево», выходец из народа и одновременно честолюбец, способный забыть о родстве с теми, кого он называет чернью, и, по выражению Эйзенштейна, из ревности к Филиппу готовый устроить «разгул истребления» [536].
Динамика замен подразумевает напряжение в сексуальных и родственных отношениях. На свадьбе Ивана два его ближайших друга охладевают к нему – Федор Колычев уезжает в монастырь, а Курбский замышляет увести Анастасию. После убийства Анастасии старший Басманов предлагает Ивану сына Федора в качестве «эрзаца Анастасии», как это называет Эйзенштейн [537]. Приняв это предложение, Иван поднимается к гробу и горячо обнимает мертвую Анастасию в последний раз. Теперь Федор становится его доверенным лицом, его он обнимает на супружеской постели, а после казни в третьей серии оплакивает, роняя единственную слезу.
Отдавая Федора на службу Ивану, Басманов также совершает характерный для фильма поступок, выталкивая ребенка на кровавую арену политических интриг. Отношения между матерью и ребенком, которые напоминают об оказавшихся в опасности детях из «Стачки» и сцены на одесской лестнице, выходят на первый план – сын Анастасии Дмитрий конкурирует с сыном Ефросиньи Владимиром, маленький Иван остается один после убийства матери. Желание Ефросиньи посадить Владимира на престол приводит к издевательскому венчанию его на царство и переодеванию, ставшему причиной убийства.
Эти параллели и замены дополняет крайне сложная
