Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы - Александр Рогоза
В Ростове-на-Дону есть одна интересная частная психиатрическая клиника. Центр «Феникс» в свое время создал известный советский и российский психиатр Александр Бухановский, который работал по делу Чикатило, составил психологический портрет еще безымянного на тот момент убийцы, а потом по просьбе следователей общался с ним после задержания. Мэтр ушел из жизни в 2013 году. Теперь клинику возглавляет его дочь – врач-психиатр высшей квалификационной категории, кандидат медицинских наук, главный врач Лечебно-реабилитационного научного центра «Феникс» Ольга Бухановская.
– Мы таких людей лечили и продолжаем лечить, – рассказывает Бухановская. – Два года назад пришел мужчина. Я его, конечно, сразу узнала. Он произнес: «Ольга Александровна, давно хотел зайти и сказать вам спасибо. Я продолжаю жить вне тюрьмы, у меня есть дети, они растут, и мне хорошо». Этот человек в свое время совершал нападения на женщин. Жестокие нападения и изнасилования с нарастанием садизма и жестокости. Следствию было известно о пяти эпизодах. Нам же этот мужчина рассказал о 21 случае! И с каждым разом все только усугублялось. Во время последнего нападения он схватил женщину за язык и чуть его не оторвал… Так что дальше это уже могло привести к первым убийствам.
– Он пришел сам?
– Таких людей чаще всего приводят жены и матери. Тот мужчина пришел с матерью. Ранее он уже отсидел за аналогичные преступления четыре раза. Это было в конце 1990-х, и в нашем центре занимались с ним года три, если не четыре. Мы установили диагноз – «садизм». Подобрали лекарства и занимались психотерапией. В итоге столько лет прошло, но этот человек больше не совершал преступлений и живет полноценной жизнью. Я из опыта нашего центра точно знаю: получить результат лечения таких пациентов можно.
– Почему эти люди идут именно к вам? С чего все началось?
– В 1990-е мой отец Александр Олимпиевич Бухановский много выступал по телевидению, рассказывал людям, что происходило с личностью Чикатило. Он ездил по стране с лекциями и объяснял нюансы. Кто-то слышал краем уха, рассказывал знакомому о клинике психиатра, тот шепнул родственнику и так далее. Так работало сарафанное радио.
При этом Ольга Бухановская считает, что подобная работа с потенциальными маньяками должна вестись на государственном уровне.
– Поймите, мы никогда не сможем полностью избавить общество от сексуальных и серийных преступников. Это явление было, есть и будет всегда. Но мы можем уменьшить риски. Как это сделать? Нужна работа на всех уровнях. Психиатры должны понимать, как выявлять таких людей, в чем суть болезни, правильно устанавливать диагноз и подбирать терапию так, чтобы взять под контроль паталогическое влечение человека к садистическим актам. В то же время СМИ должны просвещать общество, объясняя, как проявляются душевные расстройства, в том числе сексуальные извращения. У нас же эта тема вдруг стала табуирована. Мы почему-то перестали говорить о том, что существуют сексуальные извращения. Якобы мы травмируем этим словосочетанием людей, у которых имеются те или иные склонности. Сейчас так подают, убеждают людей: ты можешь делать все что хочешь – со своей жизнью, со своими мыслями, со своей сексуальностью. Но это неправильная позиция. Есть пределы. Мы не можем делать все что угодно. Есть вещи, которые находятся за гранью нормальности.
– А как решиться обратиться за помощью? Многие уверены, что после похода к психиатру их обязательно положат в психушку, будут обкалывать мощными лекарствами, доводя до состояния овоща.
– Это не так. Специалист проведет консилиум, поставит диагноз, назначит лекарства. И только после этого начнется терапевтическая работа. Мне однажды показывали в Германии, в Гамбурге, государственные психиатрические больницы, в которых есть отделения для лиц, совершивших серийные и сексуальные преступления. Это медучреждения закрытого типа, но туда могут обращаться за помощью и люди, которые еще не перешли грань. И такими занимаются, потому что общество, государство понимает, что последствия их действий могут быть более жуткими, чем расходы, которые пойдут на лечение. За границей такие учреждения есть. У нас пока нет. Я не слышала, чтобы хоть какая-то психиатрическая больница, тем более частная, заявляла о том, что готова принимать подобных пациентов со скидками или по себестоимости. Только наша клиника работает с такими.
– Платно?
– Раньше полностью бесплатно. Сейчас, к сожалению, нет такой возможности. Но часть пациентов проходит хотя бы обследование. Если позволяет состояние человека, мы его лечим амбулаторно – пациент оплачивает только таблетки. В течение двух-трех недель вполне возможно установить диагноз, описать всю клинику (клиническую картину), проявление болезни, разобраться в состоянии. Но если у человека сильное, неудержимое влечение, то мы можем оставить его у себя. При этом активно подключаем родственников – пациента на лечение приводят и уводят родные, они постоянно находятся вместе с ним, то есть тоже несут ответственность, как и мы.
Глава 72
Фильмы ужасов и сублимация
Ольга Бухановская объясняет, что сексуальные извращения, которые лежат в основе серийных преступлений, имеют синдром зависимости.
– Этот процесс развивается по механизмам зависимого поведения, как алкоголизм, пищевые нарушения и так далее. У такого человека страдает волевая сфера, возникает тяга.
В то же время специалист уточняет, что неправильно всех серийников называть маньяками, то есть людьми, страдающими манией, потому что глубинные причины у них могут быть разные.
– Убийства и изнасилования могут совершать и больные шизофренией, шизотипическим расстройством, люди в разных формах алкогольного или наркотического опьянения. А еще больные на начальном этапе деменции.
– Правда?
– В таком состоянии уже нарушается контроль. Такие люди могут совершать, например, развратные действия в отношении детей. Психиатры должны провести диагностику. Чтобы назначить эффективное лечение, необходимо установить правильный диагноз. Больного шизофренией нужно лечить не так, как маньяка. Это возвращаясь к вашему вопросу про «овощей». Когда мы устанавливаем диагноз, мы подбираем лекарства не для того, чтобы ввести человека в медикаментозную кому, чтобы у него слюни текли. Нет, надо решить определенные цели и задачи, убрать эту тягу, минимизировать, чтобы человек взял ее под контроль.
– Вы сказали, что таких пациентов часто приводят родные. Значит, близкие все-таки что-то замечают? Или потенциальный убийца им доверяется и признается в своих желаниях?
– По-разному бывает. Некоторые наши пациенты, уже отсидевшие за изнасилования или убийства, перед выходом на волю сами пишут родным: «Пожалуйста, найдите мне психиатра. Я понимаю, что мне уже хочется сделать то же самое. Не могу себя сдержать…»
– Получается, у этих людей
