«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев
«VIII [1930]; 26; Рез. Письмо из Пекина о положении „левых“. ЦЕННЫЙ. 1. Анализ взаимоотношений сишаньцев и реорганизационистов не даёт ничего нового. 2. Анализ курсантов, окончивших Вампу, – ценный. Надо изучать военные школы. Жаль только, что это изучение носит случайный характер. Нам надо исчерпывающий доклад о военной школе в Нанкине.
29–11–30; 22; Рамзай. ЦЕННЫЙ. Нами уже отмечалась желательность такого рода обзоров взаимоотношений между отдельными группировками. Надо сопровождать их оценкой вооружённых сил.
5; 12; —//– ЦЕННЫЙ.
5, 15, —//– Фотоматериал /разные донесения/. ВЕСЬМА ЦЕННЫЙ. Письма Ф., конечно, ценны, ценно также то, что Рамзай дал перечень всех частей Гуандуна. Это надо делать и по другим группировкам. Надо сказать Рамзаю, чтобы он не увлекался обзорами прессы. Шанхайскую прессу мы читаем, и ему нет надобности этими обзорами загружать почту». /Оп.3573. Д.4. Л.26/
«29–11–30; 19; Рамзай. ЦЕННЫЙ. Наибольший интерес и ценность для нас представляет описание борьбы между генералами в Гуандуне с оценкой их сил.
3; 18; —//– Материал о китфронте /запись беседы т. И.К. с секр. ВО, т. Майер и т. Лю/. ВЕСЬМА ЦЕННЫЙ».
«VIII; п. – ; Рез. Схема организации военных школ и пояснительная записка. ЦЕННЫЙ. Все же донесение написано наспех и очень небрежно. А жаль, нам надо дать более детальный материал по организации и программам центральной военной школы в Нанкине».
«29–11 [30]; п. 7. ЦЕННЫЙ. Материал, суммирующий его телеграфные сообщения о силах белых в ЦЗЯНСИ, ХУБЭЙ и ХУНАНИ. Обещанный перечень всех дивизий ЧКШ с их краткой характеристикой очень нужен».
Материалы, отправленные Зорге и оценённые Центром как «весьма ценные» и «ценные», носили в основном документальный характер и освещали разнообразную проблематику.
Вышеприведённый перечень даёт возможность представить себе широту охвата военной и военно-политической обстановки в Китае, а также свидетельствует о наличии источников, которые способны были добывать эти материалы.
Следует отметить также, что часть претензий была связана не с содержанием материала, а с качеством его фотографий. Как следовало из оценки одного материала, Рихард Зорге во второй половине 1930 г. продолжал сотрудничать с немецкими газетами, куда отправлял свою корреспонденцию. Малоценными были признаны его статьи для немецкой прессы с ремаркой, что они «нам не нужны». Не представляется возможным судить о характере и содержании этих статей и оспаривать оценку Центра. Показательно другое: в течение 1930 г. Р. Зорге писал статьи для германской прессы.
1.2. Труженик «Филипс» – помощник «Рамзая»
8 сентября 1930 г. Рамзай уже был в Шанхае. И по предложению Шерифа «пока» возглавил резидентуру. Центр тоже рассматривал кандидатуру Рамзая как временную и приступил к поиску нового резидента для Шанхая. Каких-либо планов дальнейшего использования Рихарда не существовало. А те намётки, которые были, многократно менялись в течение второй половины 1930 г. В создавшейся обстановке Центр выступал в роли пожарника, не пытаясь просчитать ситуацию на несколько ходов вперёд. Сказывался острый дефицит зарубежных руководителей.
Временщиком сознавал себя и сам «Рамзай», однако, вернувшись в Шанхай, он без промедления приступил к руководству резидентурой.
Зорге принял от Улановского корейца «Вили», японского «Жоржа» («Джорджа») – Гинити Кито и китайского «Жоржа» (Чэня) в Ханькоу с их связями.
Первое, что сделал Зорге, это подобрал двух человек и отправил их в Кантон, для продолжения работы, которую он с Агнес там оставил. Выбор производился из уже имевшихся знакомых Смедли.
С этого момента начался отсчёт создания Рихардом Зорге собственной агентурной сети, ядро которой будет работать до 1935 г.
24 сентября 1930 г. он сообщил в Москву, что «Вили» «потерял связь с единственным агентом в Нанкине» и что «агент украл 280 мексов». Из последовавшей переписки с Центром следовало, что укравший деньги китаец живёт «на свободе» в иностранной концессии в Нанкине и что его бегство не угрожает «безопасности Вили». Был ли это «Цзян» или кто-то другой, сказать трудно.
26 сентября Зорге напомнил Центру насчёт денег: «Прошу срочно выслать деньги с курьером из Харбина или через фирму в Шанхай. Не могу платить жалованье для всех работников в октябре. Если пошлёте с курьером, передам ему почту для Вас. Явка и пароль та же самая, как для Фройлиха».
7 октября 1930 г. Рамзай, осмотревшись на месте, направил Центру оптимистическую реляцию:
«1) Обследовал внимательно после отъезда Шерифа положение всех наших работников. По-моему, у нас всё в порядке. 2) Какой месячный бюджет в нашем распоряжении? 3) Прошу отправить Фриду».
«В данный момент Фриду отправить не можем», – отреагировала Москва на неоднократные просьбы «Рамзая», высказываемые им на этот счёт.
Центр не считал возможным оставить Зорге, не имевшего достаточного опыта конспиративной работы, шанхайским резидентом вместо Улановского. В Шанхай срочно подбирался новый резидент. А до его приезда содействие «Рамзаю» должен был оказывать «Филипс» (он же «Фриц») – Евгений Густавович Шмидт (настоящая фамилия Кальнын), который направлялся в Шанхай в качестве помощника резидента и должен был прибыть на место ориентировочно 24 октября 1930 г. В Китае он проживал по латышскому паспорту, под фамилией Отто Гринберг, «являясь» бухгалтером часовой фирмы.
18 октября 1930 г. Зорге получил указания Центра на перспективу:
«По приезде резидента, которого мы подготавливаем здесь, предполагаем внести следующие изменения в В/работе:
1) Вы возвращаетесь на Юг и устраиваетесь не в Кантоне, а в Гонконге, а кантонскую рацию переводите в Макао вместе с радистом Зеппелем;
2) русского радиста переводите из Кантона в Ханькоу, где должна быть создана новая рация;
3) по приезде Фрица, хорошо знающего радиодело, Макса отправьте в наше распоряжение».
На самом же деле резидента ещё не готовили, его только подыскивали. Из указания «устраиваться не в Кантоне, а в Гонконге» следовало, что Центр прислушался к рекомендациям Улановского по поводу организации работы на Юге Китая.
А «Фриц» – Шмидт Е. Г. уже 28 октября был на месте. Только здесь он проходил под псевдонимом «Филипс».
23 ноября из Шанхая поступила телеграмма за подписью «Филипс»: «Положение критическое, нет денег. Чтобы не страдала работа, просим впредь регулярно в определённый срок высылать причитающуюся нам сумму».
В дальнейшем, вплоть до отъезда Шмидта, телеграммы из Шанхая подписывались и вместе «Филипсом» и «Рамзаем», и порознь. Это говорило о том, что ни тот, ни другой не воспринимал себя резидентом. Хотя телеграммы из Москвы адресовывались только «Рамзаю».
25 ноября в Москву ушла телеграмма с реакцией на предложения Центра: «Считаем поездку Рамзая и Зеппеля на юг нецелесообразной. Более полезны здесь. Пока для них климат благополучный. Начали и продолжаем развивать информационную связь с югом. Работают уже двое. Если не имеется самостоятельный работник для юга, следует закрыть мастерскую в Кельне. Создать снова в Милане всегда легко. Отправить русмастера в Гамбург нельзя, лежит на кровати.
