Кино Ларса фон Триера. Пророческий голос - Ребекка Вер Стратен-МакСпарран

Но увидели бы мы это, то есть распознали бы духовный конфликт, если бы кто-то прямо указал нам на него? Опыт Иезекииля подсказывает, что нет. Лишь несколько стихов после фразы «ты смертью умрешь» в главе 33 Книги пророка Иезекииля сообщают о разрушении Иерусалима. Глава заканчивается тем, что изгнанные старейшины и люди приходят в дом Иезекииля послушать его речь. Но даже тогда они не способны осознать истину слов Иезекииля.

И они приходят к тебе, как на народное сходбище, и садится перед лицем твоим народ Мой… И вот, ты для них – как забавный певец с приятным голосом и хорошо играющий; они слушают слова твои, но не исполняют их. Но когда сбудется – вот, уже и сбывается – тогда узнают, что среди них был пророк.

(Книга пророка Иезекииля 33:31–33).

Как страж Иезекииль должен выступить с критикой и смертным приговором не только Израилю, но и другим народам. В главах 25–32 Книги пророка Иезекииля Яхве обрушивается на духовную слепоту и зло окружающих народов, пытавшихся (и иногда преуспевавших в этом) сначала соблазнить израильтян своими властью, богатством и богами, а затем завоевать их. Исследовательский консенсус утверждает, что эти главы возникли во время войны в первую очередь для того, чтобы подбодрить обескураженные войска и граждан или объявить скорбящей общине изгнанников о спасении Яхве. Следовательно, историки больше озабочены реконструкцией событий по этим главам, чем их толкованием, учитывая еще и их чрезмерные обвинения и тревожные прогнозы. С другой стороны, Ричард Ниссе интерпретирует роль Священного Писания для читателя следующим образом:

Когда этическая оценка происходит в контексте интерпретационного метода, основанного на исторической реконструкции, читатель превращается в присяжного заседателя. Предполагается, что присяжные должны оставаться отстраненными, лишь наблюдая со стороны. Им не полагается принимать участия в жизни свидетелей, ответчика или истца. Однако Библия как Священное Писание стремится привлечь человека к участию. Читатель не ограничивается ролью присяжного. Библия как Священное Писание стремится формировать настоящее, а не просто информировать читателя о прошлом.

(Nysse, 1995, с. 416)

Предсказание или пророчество, направленное против Тира, второе по продолжительности «пророчество против народов» в Книге пророка Иезекииля (Иез 26:1–28:19) включает предсказание о гибели народа, плач о нем и пророчество о его царе.

Ибо так говорит Господь Бог: вот, Я приведу против Тира от севера Навуходоносора, царя Вавилонского, царя царей… с войском, и с многочисленным народом… и к стенам твоим придвинет стенобитные машины и башни твои разрушит секирами своими.

(Книга пророка Иезекииля 26:7–9)

15-летняя осада Тира Навуходоносором началась вскоре после падения Иерусалима. Материковый город был захвачен в 572 году до нашей эры, а Александр Македонский уничтожил островную крепость в 332 году до нашей эры.

Я полагаю, что можно провести параллель между этими пророчествами и фильмами Ларса фон Триера, аналогичным образом критикующими проступки отдельных наций и культуру, которую они воспитывают. «Картины освобождения», «Королевство» I и II и «Идиоты» подвергают критике родину фон Триера – Данию. Но эти фильмы не ограничиваются единственным уровнем критики. Они провоцируют обсуждения и приглашают к дискуссии и по другим вопросам: от процесса кинопроизводства и голливудских фильмов до религиозных идолов, одержимости, научно-технического прогресса и так далее.

Трилогия «Европа», которая включает в себя «Элемент преступления» (1984), «Эпидемию» (1987) и собственно «Европу» (1991), критикует роль Германии в Европе после Холокоста. Действие «Элемента преступления» происходит в мире разлагающейся и зараженной природы. Фон Триер объясняет, что определенный элемент или местность содержит подходящие условия для процветания и распространения, подобно бактериям, «очага инфекции» преступности. «Элемент преступления – это некая сила природы, вторгшаяся в человеческую нравственность» (Bjorkman, 2005, с. 70). Главный герой, бывший полицейский по имени Фишер, расследует серию убийств молодых женщин, продававших лотерейные билеты в Германии. Находясь в Каире, Фишер подвергается гипнозу, чтобы рассказать о деле, которое не может раскрыть. Он обращается к спорной методике, в том числе сопереживающей серийным убийцам, которую разработал его ныне опозоренный бывший учитель Осборн в книге «Элемент преступления». Осборн направляет Фишера на поиски подозреваемого, Гарри Грея, но Фишер сам становится одержим методикой, теряя из виду первоначальную цель. Он душит молодую девушку, помогавшую ему, и занимает место Грея, чтобы завершить серию убийств. Фишер попадает в антиутопический, зараженный мир и не может выйти из гипнотического состояния – таким образом, как предполагает Бейнбридж, фильм представляет развивающуюся Европу как геополитическое пространство, частично охваченное молчанием, окружающим войну (Bainbridge, 2007, с. 40–41).

По словам фон Триера, Европа для датчан – и есть Германия, потому что когда они смотрят на юг, в сторону Европы, то видят только ее. Фильм был снят в то время, когда стена, разделяющая Восточную и Западную Германию, все еще прочно стояла, сохраняя в сознании датчан память о Холокосте и разрушенных европейских нациях. Можно сказать, что Холокост стал моральной инфекцией в Германии, которая распространилась по всему континенту, создав больную Европу с утраченными историей и воспоминаниями из-за смены национальной идентичности, вызванной войной. Гипноз становится тропом в трилогии «Европа», позволяющим фильмам исследовать болезненное, часто замалчиваемое прошлое, лежащее в основе борьбы за создание новой Европы на протяжении 1980–1990-х годов. Указывая на наследие войны, а затем и на национальную идентичность, Бейнбридж предполагает, что:

Фильмы фон Триера начинают говорить об умалчивании, усложняющем борьбу за формирование нового чувства сплоченности, возникающего в результате таких событий, как развитие Европейского союза и падение Берлинской стены.

(Bainbridge, 2007, с. 41)

Эта критика национализма и европейской идеи важна, особенно в сочетании с двумя другими фильмами трилогии, «Эпидемией» и «Европой». «Европа» не только осуждает соучастие Америки и Германии в защите остатков нацистского режима в интересах власти обеих стран, но и оценивает людей и системы, которые укрывают или модернизируют структуры зла, позволяя им заражать и осквернять новое. Фильмы трилогии ссылаются друг на друга: Германия изображается как очаг инфекции – хотя она больше не является ее центром, инфекция может проявиться в другом месте, вновь распространяясь и оскверняя все на своем пути. Поскольку фильмы повторяют эту тему тремя различными способами, трудно не уловить связь или не распознать ее, когда она появляется снова и снова.

«Элемент преступления» показывает зло и запятнанность, которые так легко заражают людей любого ранга и статуса: общественных деятелей, политических лидеров, любого, кто желает добиться перемен. Они