Цельнометаллическая оболочка (Старики и Бледный Блупер) - Густав Хэсфорд

Потеря рассудка [на войне] мне кажется почетной, как гибель часового на своем посту.

Леонид Андреев, Красный смех

Полагаю, что этот час может войти в историю Америки как один из лучших ее часов.

Ричард Милхауз Никсон.

Президент Соединенных Штатов Америки. июля 1969 г. Сайгон, Южный Вьетнам

Где-то там, за черной стеной муссонного дождя, за проволокой, смеется Призрачный Блупер.

Я тоже смеюсь.

Я весь облеплен мокрой грязью, подрагивая, опускаюсь на корточки.

Встаю, прямой как штык. Уткнув подбородок в грудь, танцующей походкой подхожу к краю крыши блиндажа, уткнув кулаки в бока, как инструктор в Пэррис-Айлен-де.

Говорю:

— СЛУШАЙ СЮДА, ГНИДА!

Выполняю «кругом!». Марширую обратно, еще раз выполняю «кругом!». Я подтянут, стою в полный рост, ладный и нахальный,- ХОЧЕШЬ ЖИТЬ ВЕЧНО?

Ни дать, ни взять, я - комик, выкрикивающий приколы в сторону нейтральной полосы. Полуночный вечер юмора в последние дни обороны Кхешани.

В любой момент сорок тысяч вооруженных до зубов, обезумевших от опиума коммунистических фанатиков могут с воплями хлынуть из тумана.

Я кричу: - Плевать на мины! Только вперед! Я еще

и не начинал драться! Я выбираю свободу или смерть! Давай сюда еще вьетконговцев!

Я поднимаю палку и размахиваю красными шелковыми трусиками взад-вперед как боевым стягом.

Из-за проволоки доносятся лишь кваканье лягушек и барабанный бой дождя.

Швыряю трусы на землю. Потом с обеих рук показываю Призрачному Блуперу средние пальцы.

Полночь.

Осветительная ракета запущена в небо.

Тени вышли погулять.

Зимний ветер дует с такой силой, что дождь идет горизонтально.

Я усаживаюсь в старое алюминиевое садовое кресло на крыше блиндажа на переднем крае обороны Кхеша-ни. Холодные пули муссонного дождя смывают с тела грязь. Прикрыв лицо шляпой, откинулся на спинку кресла располагаясь поудобнее. Правая рука касается мокрого металла полевой рации, лежащей под креслом.

Промеж моих босых ног - пулемет М-60, опирающийся на сошки. Поднимаю длинный, черный инструмент, предназначенный для умершвления. Когда я держу его в руках, то чувствую, что не совсем уж и гол.

Пехотинцы в Кхешани ненавидят Призрачного Блу-пера, но он очень нам нужен. Во Вьетнаме обязательно нужно что-то ненавидеть, а то с ума сойдешь.

Призрачный Блупер начал заявляться в Кхешань с первой же ночи после того, как осада была снята в результате операции «Пегас». Но лишь одному-единственному морпеху в Кхешани довелось увидеть его лицо.

Та ночь была безлунной, но один из наших снайперов-разведчиков засек Призрачного Блупера через ночной прицел. Пока снайпер-разведчик прицеливался, он

начал описывать лицо Призрачного Блупера своему напарнику-наблюдателю. Посреди фразы снайпер-разведчик начал сходить с ума. Когда на рассвете следующего утра снайпера-разведчика доставили в медпункт, он так и не произнес ни слова.

У Призрачного Блупера много разных имен. Белый вьетнамец. Супер-Чарли. Ви-Си-американец. Ночной стрелок. Бледнолицый Виктор Чарли. Белый Чарли. Америконг. Янки-Мститель.

Но, как его ни называй, в глубине души все мы знаем, кто такой Призрачный Блупер на самом деле. Он есть воплощение нечистой совести, грехов каждого из нас в отдельности и всех вместе взятых. Когда-то он был морпехом - одним из нас. Ему известно, о чем мы думаем. Ему известно, как мы действуем. Ему известно, как морпехи дерутся, и чего морпехи боятся.

Призрак Блупер - перебежчик из морской пехоты, который вершит возмездие. Слабость - одно из слов, которое Призрачный Блупер не воспринимает.

Призрачный Блупер - искуснейший воин ночи, как и его товарищи-вьетконговцы. Когда день кончается и солнце заходит, вьетконговцы в очередной раз овладевают всем, что за проволокой. Каждый раз, когда заходит солнце, мы в очередной раз терпим поражение в этой войне.

Каждую ночь Призрачный Блупер заходит в полосу наших заграждений и заговаривает с кем-нибудь из пехотинцев. Философам в окопах не место. Любой тупорылый пехотинец, который начинает слишком много рассуждать, становится опасен, и для самого себя и для своего подразделения.

В ожидании нападения Призрачного Блупера я гляжу только за рубежи обороны, чтобы не видеть всего того урона, который мы нанесли себе сами. Каждый

месяц по нам били снаряды, били каждый день, инои раз до полторы тысячи в день прилетало. Ржавеющие осколки валяются повсюду на испещренной проволокой земле как галька на пляже.

Я жду, весь промокший и продрогший, с пулеметом М-60 на коленях.

В 3:00 (лучшее время для наземного нападения противника и час, когда мы больше всего их убиваем) Бруклинский Пацан, наш радист, перепрыгивает через мешки с песком на бруствере траншеи, который тянется по периметру, и соскальзывает вниз в полосу заграждений, а плотный муссонный дождь все льет наискось, хлеща по нему.

В зоне поражения Бруклинский Пацан шагает по металлическим огородам, засаженным смертоносными противопехотными минами. Осторожно переступая через них, Бруклинский Пацан бесшумно и ловко обирает мертвецов, забирая у них почтовые марки.

Пехотинцы-коммунисты вечно болтаются на наших заграждениях, маленькие желтые мумии, военнослужащие противника, которые запутались в проволоке и были поражены огнем, в плесневеющих кителях и шортах горчичного цвета, заляпанных коричневым, с запекшейся кровью в ноздрях, с насекомыми, ползающими в раскрытом рту.

Северовьетнамская армия любит пощупать нас наземными атаками. Они утаскивают раненых в госпитали в подземных туннелях. Они погребают своих мертвецов в неглубоких могилках в мангровых болотах. Менее удачливые забытые гуки остаются висеть на трехжильных проволочных спиралях, пока опарыши не съедят их изнутри, и они не распадутся на куски.

Иногда гниющие трупы начинают пахнуть совсем

уж плохо. Реально, стоило бы их закопать, но мы этого не делаем. Желающих прибирать мертвых гуков не находится. Хватаешь этих убитых за щиколотки или запястья, а их руки и ноги отрываются и остаются у тебя в руках. А попытаешься поднять остатки туловища -иногда пальцы проскользнут в пулевое отверстие, и стоишь потом с руками полными опарышей.

Кроме того, нам просто очень нравится забрасывать мертвых гуков на заграждения. Мертвый гук, висящий на проволоке в состоянии, далеком от идеального -удобное визуальное средство для поддержания страха в противнике. Мы хотим, чтобы все, с кем мы имеем дело, знали, кто мы такие и чего стоим.

А сейчас, под дождем и в темноте, Бруклинский Па цан шарит по заплесневевшим карманам в поисках цветастых бумажек.

Все это началось с того времени, когда Бруклинский Пацан отправился в отпуск в Японию. Там он сел на