Гюстав Курбе - Герстл Мак

Курбе не изобретал ни новых методов наложения краски, ни новых теорий цвета и света. Единственное введенное им техническое новшество — беспрецедентно частое применение мастихина — было недостаточно радикальным и бьющим в глаза, чтобы его заметила широкая публика. Курбе писал в относительно приглушенной тональности, традиционным образом используя традиционные цвета. Он был на редкость искусным мастером, подлинным виртуозом, но, за исключением редких случаев, его художническая честность не позволяла ему жертвовать основательностью и глубиной ради легкости. Часто он месяцами обдумывал идею картины, прежде чем сделать на холсте первый набросок, зато, начав писать, работал быстро и без колебаний. Эта быстрота давала ему возможность создавать великое множество произведений: за тридцать пять лет он написал около двух тысяч полотен.

Общительному по натуре, Курбе никогда не мешало присутствие зрителей. В сущности, ему даже нравилось «красоваться» перед публикой, и, работая при людях, он разговаривал, смеялся, пел, ни на минуту не отрываясь от дела. Писал он широкими мазками, пользуясь любым инструментом, лишь бы тот соответствовал его намерениям — кистью, мастихином, тряпкой, даже собственным пальцем.

Революция, совершенная Курбе, была революцией одного человека: то, чего он добился, было достигнуто им в одиночку. Импрессионисты, по крайней мере в начальный период борьбы за признание, работали сообща, устраивали совместные выставки и близко знали друг друга. Курбе всегда писал один, не входя ни в какую группу. Он был не только основоположником и лидером реалистического направления, но и Реалистом с большой буквы, единственным первоклассным реалистическим художником своего времени. Теории Курбе приняли лишь немногие его современники, и ни один из его последователей не сумел сравняться с ним по масштабу. Они были подражателями, а не партнерами. Хотя Курбе был шапочно знаком с большинством своих выдающихся собратьев по искусству, у него не было среди них по-настоящему близких друзей. Отчасти в этом, видимо, повинно его чрезмерное тщеславие: он не мог даже допустить, тем более признать, что у него может быть живой соперник. Многие его коллеги, восхищавшиеся им как мастером, расходились с ним в политических взглядах, других отталкивала его вопиющая, как им казалось, самовлюбленность.

Единственной современной группой во Франции, с которой Курбе связывало нечто общее, были барбизонцы — Камиль Коро, Франсуа Милле, Теодор Руссо, Нарсис Диаз, Шарль Франсуа Добиньи и с десяток других. Они были или считали себя реалистами; подобно Курбе, они отказались от истории и мифологии, чтобы писать деревья и поля, домашних животных и скромных крестьян. Однако трактовка ими сцен из жизни тружеников и подход Курбе к аналогичным сюжетам отличались друг от друга не меньше, чем безмятежные луга и рощи леса Фонтенбло от суровых утесов Франш-Конте. Хотя Милле, например, родился в крестьянской семье и по социальному положению стоял на несколько ступеней ниже Курбе, он со временем превратился в ученого-созерцателя, внимательного читателя Вергилия и Библии, который наблюдал жнецов и собирательниц колосьев сквозь литературные очки и в своих картинах идеализировал их. Труженики у Милле благочестивы, смиренны, одухотворенны; у Курбе они земные, непокорные, грубые.

На художников следующего поколения Курбе повлиял куда более сильно, чем на своих современников. Заменив претенциозное скопище богов и богинь, чванных рыцарей и жеманно улыбающихся дев, надменных шейхов и праздных гурий крепкими горожанами и крестьянами из плоти и крови; изображая деревья и луга, утесы и деревни без идеализирования и романтических прикрас, а такими, какими он их видел; раскрывая и подчеркивая красоту обыденных сюжетов и обычных людей, Курбе проложил дорогу импрессионистам, которые, как и он, выбирали простые современные сюжеты, незамутненные литературно-историческими аллюзиями. Мы не преувеличим, сказав: без Курбе не было бы импрессионизма. В известном смысле импрессионизм не вытеснил реализм — он лишь продвинул его на шаг дальше. Импрессионисты искали и нашли более точный реалистический метод передачи света — метод, о котором сами так называемые реалисты даже не думали; в этом смысле импрессионисты научились передавать натуру гораздо более точно и научно обоснованно, нежели их предшественники.

В отличие от Курбе импрессионисты действительно произвели революцию в живописи. Их предтечей явился Эдуар Мане, который смело нарушил общепринятые условности, помещая рядом друг с другом светлые пятна без каких-либо промежуточных темных тонов или полутонов, и, более того, пытался воспроизвести эффекты отраженного солнечного света, делая тени синими и зелеными вместо канонических коричневых или черных; следуя за ним в своих попытках передать на полотне всю яркость солнечного света и интенсивность чистого цвета, импрессионисты пренебрегали одной традицией за другой. Покинув темные мастерские, они вышли на пленэр, поставили мольберты в полях и лесах и писали эффекты летнего солнца и зимнего тумана на листве, цветах, стогах сена, прудах, деревнях и соборах, а также крестьян за работой, молодых людей на пикниках и суматошное движение на серых улицах столицы. Добиваясь желаемой яркости, они использовали новую технику: перестали смешивать краски на палитре, наносили на холст мелкие точки и мазки чистого цвета, которые при взгляде с определенного расстояния смешиваются в глазу зрителя и производят на сетчатую оболочку впечатление необыкновенной интенсивности.

Таким образом, работы импрессионистов с первого же взгляда можно было отличить от работ других художников. Они были непохожи на все, что писалось раньше, тогда как картины Курбе отличались от произведений его более консервативных коллег только сюжетом. Поэтому нападки и насмешки критиков Курбе, как бы они ни были яростны и пристрастны, не могли идти ни в какое сравнение со злобными оскорблениями, которые бросали молодым импрессионистам. У Курбе хватало врагов и завистников, но были также знающие и дельные защитники; в течение двадцати лет его вещи выставлялись почти в каждом Салоне, а после 1850 года он получил возможность продавать значительную часть своей продукции по относительно высоким ценам. Но с той самой минуты, как неудачники-импрессионисты всерьез принялись за разработку своего оригинального метода живописи, они могли рассчитывать лишь на немногих влиятельных друзей, они неизменно отвергались Салоном и лишь изредка находили покупателя.

Даже в техническом отношении отдельные пейзажи Курбе, особенно марины, предвещали, пусть лишь весьма отдаленно, эксперименты молодой школы. Так же как импрессионисты, Курбе писал на пленэре; но первые писали свои пейзажи от начала до конца на открытом воздухе, а он обычно заканчивал свои в тусклом свете мастерской. В сопоставлении им полутонов таился зародыш, из которого развилось гораздо более смелое употребление того же приема Эдуаром Мане, что в свою очередь привело к импрессионистской трактовке отраженного света и цвета поверхности. Ранние работы Мане, Писсарро, Моне, Ренуара и Сезанна отмечены яркой печатью влияния Курбе, да все эти художники и не скрывали, что они