Гюстав Курбе - Герстл Мак
Направлению, которое известно как реализм и признанным лидером которого в области живописи был Курбе, трудно дать определение; даже у самих его создателей не было единого мнения о точном значении этого термина. Это была, в сущности, не единая, цельная система, а сочетание различных, хотя и тесно связанных между собой концепций: бунт против классицизма, с одной стороны, и романтизма — с другой; стремление отобразить современную действительность, реальные факты жизни с особым упором на повседневную деятельность пролетариата и мелкой буржуазии, ранее считавшиеся недостойными изображения; реакция против помпезности, нарочитого изящества, сентиментальности и украшательства[135].
В 1861 году Курбе сам пытался дать определение реализма: «Основа реализма — отрицание идеала, отрицание, к которому меня подвел пятнадцатилетний труд и которое ни один художник доныне не посмел провозгласить открыто… „Похороны в Орнане“ были, в сущности, похоронами романтизма и оставили от этого направления в живописи лишь то, что является выражением человеческого духа и, следовательно, имеет право на существование, иными словами, полотна Делакруа и [Теодора] Руссо… Романтизм, равно как классическая школа, был искусством для искусства. Сегодня в соответствии с последними достижениями философии, даже в искусстве приходится следовать разуму, не позволяя чувству торжествовать над логикой. Человек во всем должен руководствоваться разумом. Мой способ выражения — финальный в искусстве, потому что он один из всех доныне существовавших объединяет в себе все эти элементы. Провозглашая своим лозунгом отрицание идеала и всех производных от последнего, я прихожу к полному раскрепощению личности и, следовательно, к демократии. Реализм по существу своему демократическое искусство»[136].
Как и следовало ожидать от Курбе, это была путаная и всех путающая платформа; несмотря на восхваление художником логики, рациональное начало никогда не было его сильной стороной, а хвастливое утверждение о том, что реализм — «финал» развития искусства, было хоть и типично для Курбе, но абсурдно.
В 1850 году обе господствовавшие в живописи школы, классическая и романтическая, начали вырождаться: первая — в косный педантический формализм; вторая — в чрезмерную экзотическую пышность. Хотя приверженцы обеих яростно сражались друг с другом, им свойственна была одна общая черта: обе обычно выбирали сюжеты, далекие во временном и географическом отношении от жизни современной Франции. Классицисты специализировались на темах, почерпнутых из мифологии и героической истории античного мира; романтики — на сценах средневекового рыцарского прошлого или восточной роскоши, изобилующих паладинами в доспехах, свирепыми маврами и соблазнительными одалисками. В 1838 году Теккерей заметил, что в Школе изящных искусств сюжеты «почти целиком относятся к тем, что называются классическими: Орест, преследуемый всеми разновидностями фурий; сотни маленьких Ромулов, сосущих молоко волчицы; Гекторы и Андромахи, сплетенные в прощальном объятии»[137].
Спору нет, реализм вовсе не был изобретен во Франции в середине XIX века. У него длинная череда выдающихся предшественников; в Италии XVI века — Караваджо, бунтовавший против общепринятых норм идеальной красоты; в Испании — Рибера, Веласкес и Гойя, писавшие сцены повседневной жизни; в Голландии и Фламандии — мастера, создавшие бесчисленные жанровые полотна с домашними интерьерами и семейными группами из числа представителей среднего класса; да и во Франции некоторые картины, часто классифицируемые как романтические, например «Наполеон в госпитале чумных в Яффе» Гро, написанная в 1804 году, и «Плот Медузы» Жерико, выставленная в 1819 году, были в известном смысле реалистическими композициями.
Иногда вместо «реализм» употреблялся другой термин — «натурализм», и делалось немало попыток дифференцировать их. «Натурализм, — писал в 1878 году Лемонье, — это реализм, обогащенный глубоким изучением общества и острыми наблюдениями характеров. Натурализм предполагает философскую основу, которой недостает реализму… Натурализм в искусстве есть исследование характера сквозь призму направления, социального положения через характер, жизни в целом через социальное положение; он идет от индивидуального к типичному, от единичного к общему… Милле был законченным натуралистом… высвободившимся из пут реализма, над которым не смог подняться Курбе»[138]. Сегодня лишь немногие критики продолжают спорить о мелких различиях между реализмом и натурализмом: термины эти практически стали синонимами.
Курбе оказался одним из наиболее значительных художников XIX века по трем причинам: во-первых, он почти в одиночку сокрушил господство пришедших в упадок классической и романтической школ, громко и настойчиво провозгласив ценность для живописи таких сюжетов, как изнуренные работой труженики полей и деревень, бедные, но стойкие горцы, среди которых он жил и которых понимал; во-вторых, он оказал на своих преемников-импрессионистов решающее влияние, без которого они не смогли бы стать тем, чем стали; в-третьих, если оставить в стороне чисто человеческие качества, он был подлинным художником-творцом, обогатившим мир осязаемым и непреходящим вкладом в сокровищницу прекрасного. Социальное содержание его картин, столь важное для него самого, утратило сегодня былое значение — красота осталась. Большинство работ, которые он считал своими шедеврами, — «Дробильщики камня», «Похороны в Орнане», «Ателье» и прочие «тематические» картины огромного размера — оказались спустя столетие в некоторых отношениях ниже многих более скромных и менее противоречивых его произведений — пейзажей, марин, охотничьих сцен, портретов, натюрмортов.
В пределах относительно ограниченного диапазона его палитры краски Курбе, даже потемневшие от времени, грязи и разрушительного действия битумного пигмента, все еще сияют приглушенным блеском. Композиция у него, если не считать нескольких наиболее претенциозных, загроможденных полотен, почти всегда удачна. Его черно-белый рисунок, сам по себе ничем не примечательный, в живописи оказывается безупречным. Курбе, страстно любивший красоту природы во всех ее проявлениях, оставил нам непревзойденные изображения деревьев, утесов, морских волн и горных потоков. Курбе как художник никогда не отличался особой одухотворенностью и не был наделен богатым воображением, потому что и как человек не обладал этими достоинствами; но эти его недостатки, по крайней мере частично, до последних лет перед смертью компенсировались несокрушимой честностью в искусстве и жизни. В его живописи, равно как в характере, бьет через край жизненная сила. Его человеческие и художнические неудачи объясняются главным образом неспособностью осознать пределы своих возможностей. Не удовлетворяясь той работой, в которой он превосходил всех, он упорно (и подчас фатально для себя) хватался за то, что было для него недостижимо в силу его характера.
Главным требованием направления, возглавляемого Курбе, была замена претенциозной искусственности господствующих школ сюжетами из современной повседневной жизни. Это не было революцией в технике:
