В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин
Другой мидовский товарищ, Юлий Квицинский, воскликнул как-то в сердцах: «Если бы не Горбачев, лет двадцать еще бы продержались». За кадром остается простой вопрос: кто бы «продержался»? Мы с ним, мидовские чиновники, наверное, да. А большинство населения?
Университетский сокурсник Борис Владимиров, работавший в одном из отделов ЦК, рассказывал мне в феврале 1982 г., что с мест приходят душераздирающие письма, даже не злые, а печальные: последние годы нет ни мяса, ни молока, ни яиц, а сейчас едим только картошку и капусту. Помогите хотя бы к празднику Октября. Самое страшное, добавлял Борис, что никуда эти вопли не идут.
В моем понимании перестройка была необходима в силу следующих групп факторов.
1. Бедственное положение страны. На этом стоит остановиться подробнее, ибо прошлое быстро забывается.
Экономические двигатели фактически остановились, а социальные и политические структуры, много лет тормозившие развитие, не были в состоянии перезапустить их.
В 2013 г. я попросил старого друга Абела Гезевича Аганбегяна, классика нашей экономической мысли, кратко обрисовать, как мы выглядели к весне 1985 г. Вот его анализ:
«Последние несколько лет из полутора десятилетий застоя практически не росли ни валовой продукт, ни капитальные вложения, ни промышленное производство. (Николай Иванович Рыжков, ставший с сентября 1985 г. Председателем Совета Министров, оценил устарелость основных фондов в 43 процента.) Жили за счет вывоза нефти и газа, продаваемых в тот период за бесценок также потому, что субсидировали соцстраны. По части научно-технического прогресса страна все дальше скатывалась назад, особенно по передовым отраслям, таким как электроника и компьютеры. В космосе, где были первыми, нас обошли американцы. Дефицит бюджета, как и другие негативные финансовые показатели – валютные резервы, внешний долг, платежный баланс – были известны очень немногим, а для публики просто скрывались. Сельское хозяйство, как вышло на уровень 1978 г., так на нем и застряло. К 1981 г. импорт зерна составил почти половину выращенного в стране, и тем не менее государство не могло накормить народ. Вырос дефицит в розничной торговле, усилились разные формы прямого распределения товаров через ведомственные столовые, закрытые распределители и т.п. (Заветным местом в МИДе был буфет 7-го этажа, цитируя Высоцкого, «для других закрытый». Его хозяйку обхаживали и замминистры, и члены коллегии. Еще насчет ведомственного распределения: по достижении определенного ранга чиновнику полагались пальто (с воротником), костюм и даже ботинки, всё из своих ателье.) В 1985-м в большинстве регионов было введено рационирование. Пошло на спад жилищное строительство. Средняя продолжительность жизни снизилась по сравнению с 1964 г. с 70 до 66 лет. Державу завели в тупик, и выхода из него видно не было».
Добавлю запись, которую я сделал, когда в декабре 1983 г. был привлечен к работе над речью Андропова на экономическом совещании: «В силу несопряженности планов, от 20 до 30 процентов производственных мощностей в некоторых отраслях не загружено, омертвлено на миллиард рублей оборудования, отечественного и импортного. 200 млрд рублей в сберкассах – из них, разумеется,3/4 в обращении, 60 млрд на руках. Вместе с тем план реализации товаров не выполняется ни в одной республике, на них просто-напросто нет спроса, количество денег в обращении все увеличивается. В стране образовались огромные капиталы, которые ищут оборота, есть подпольные миллионеры, они выходят за границу через внешнеторговые организации, открывают анонимные счета в иностранных банках, заключают тайные сделки, вывозят большие суммы в рублях за рубеж, которые меняются по бросовому курсу. Самое страшное, что проели будущее! На 90-е годы предвидится падение темпов производства до 1 процента, ибо не вкладывали в базовые отрасли, которые должны были обеспечить подъем: машиностроение, металлургию, железнодорожный транспорт, станкостроение.
Куда же ушли народные деньги? Основные статьи: оборона, сельское хозяйство, жилищное строительство, помощь вовне – Вьетнам, Монголия, Куба, да и социалистические страны стоят дорого! Реальные доходы падают в силу ползучей инфляции. Нажимаем на печатный станок».
Что касается соцстран, приведу свидетельство Олега Тимофеевича Богомолова, в те годы директора Института экономики мировой социалистической системы, у нас с ним сложился тесный контакт: «Участок этот для нас самый важный, а внимания ему мало. Друзья уходят вперед, мы играем роль косную, сдерживающую, отсталую; при том еще и субсидируем их, где в открытой, а больше в скрытой формах. Наш колоссальный научно-технический потенциал на внешнеэкономические нужды не работает, его удел – ВПК. Лозунг дня – соединять науку с промышленностью и внешней торговлей (как комбинаты в ГДР), но даже уже имеющиеся постановления не выполняются. Только 18 процентов взаимных поставок продукции машиностроения в СЭВе соответствуют требованиям мирового рынка. Соцстраны идут за технологией на Запад. Предприятие у нас не заинтересовано давать продукцию на экспорт, ему выручка не идет, а вкалывать, чтобы обеспечить качество, надо будь здоров как. Права предприятий, возросшие было при Косыгине, теперь опять урезаны».
2. Вероятность опасного политического развития. В советском обществе накануне перестройки было разлито глухое недовольство. Оно не было, как сейчас бы сказали, структурировано, но крепло ощущение, что «так дальше жить нельзя». Вот что писала хорошо знавшая нас американская журналистка Флора Льюис: «Главная опасность для Запада – внутри России. Не может народ терпеть вечно, тем более что после Леонида Ильича наверняка будет ужесточение; значит, раньше или позже, произойдет взрыв, на мирную эволюцию в сторону послабления надежд мало»[158]. Взрыв-то был, но не тот, о котором думали.
Опасность могла прийти и с другой стороны. Не случайно брежневские руководители в разные периоды были настроены на реабилитацию Сталина. Особенно этого требовало, по моим наблюдениям, среднее партзвено. Оно в наибольшей степени сталкивалось с маразматическими явлениями «застоя». Тогда у многих было предчувствие, что выход из «бардака» (это слово было у всех на устах) будет найден за счет прихода нового Сталина. Не Сталина-террориста, а Сталина-царя, железную руку, ибо иначе порядок не наведешь.
Не угадали, к счастью. Непредсказуемая Россия родила Горбачева с его «я дам вам свободу». А потом?
Приход перестройки предотвратил и социальный взрыв, и смягченный вариант сталинизма. Ее преждевременный уход сделал более вероятным появление таких ситуаций в будущем. Видал, Толя.
3. Роль личности. Капитальные сдвиги – и хорошие, и плохие – идут в России сверху. Давно прослежена их цикличность: краткие периоды свободы, демократии, либерализма, назовите, как хотите, сменяются длительным господством несвободы. Александр Второй сменил Николая Первого-«Палкина». После
