Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками - Александр Райн

– Говорил же, что мы круче, – сказал главный из ребят. Жора молча поднял руки в знак согласия и пошел восвояси.

Прошло несколько дней. Васильев уже начал забывать о произошедшем и снова влился в свою привычную рутину, когда ему написал один из граффитистов.

«А можешь меня научить так же рисовать?» – спросил парень.

Жора хотел было отказаться. Все эти шалости были ему не ко времени, да и идея привлечь уличную шпану к настоящему искусству казалась глупой, но парень не отставал:

«Пожалуйста, я готов даже свою краску вернуть».

Против такого энтузиазма Жора был бессилен.

«Встречаемся в девять у гаражей» – написал Жора и скинул координаты. Ему не сильно нравилась идея шарахаться в сумерках с несовершеннолетними, но он прекрасно понимал, что они и без него будут делать то же самое. Ребята явно не были испорчены воспитанием.

На первый урок Жора принес кисти, картон, бумагу, рулетку и еще много всего, чем ребята никогда не пользовались.

– Будем делать шаблоны и наносить нормальные контуры, а не как у вас там всё вкривь и вкось, – объяснял Васильев своему новому ученику, и тот послушно выполнял все его указания.

Через неделю целый гаражный кооператив выглядел как пятно бензина на воде: ярко, разноцветно, но при этом очень эстетично. Васильев не просто обучал, он показывал на примере, а парень старался от всей души и искренне переживал, когда не получалось, ― это было понятно по его матюкам.

Через неделю учеников стало в два раза больше. Второй граффитист, увидев новые работы товарища, тоже захотел набить руку. После подтянулся еще один. Раз в три вечера Жора собирал свою банду на каком-нибудь пустыре, где работали над одной из идей ребят. Никогда Васильев не чувствовал себя бо́льшим преподавателем, чем сейчас. Ребята сами выпрашивали домашнее задание и были в восторге от растущего профессионализма.

– Сегодня мы идем на дело, – сказал как-то вечером Васильев.

– Какое еще дело?

– Есть одна школа, там отличная стенка без окон, я хочу, чтобы мы нарисовали один портрет.

Заметив, как слова «школа» и «портрет» ввели ребят в ступор, Жора пустился в объяснения:

– Мужик, которого мы нарисуем, был реальным бунтарем. Постоянно дрался, плевал на мнение толпы, матерился в рифму, мог послать любого, его часто задерживали. В общем, то что надо.

Глаза, которые видел Васильев поверх масок, горели. Ночью ребята пришли к стенам школы и начали творить. Никто из них не удивился тому, что у стены были смонтированы строительные леса, с которых удобно было рисовать. Разумеется, они и понятия не имели, что Жора сам договорился с руководством школы о рисунке.

Когда портрет был закончен, измазанные краской ребята смотрели на него с восхищением и не могли поверить в то, что сотворили такое своими руками.

– Вы идиоты! – послышался голос главаря, который полночи наблюдал за работой товарищей и появился из тени лишь под утро, когда школа начинала свой рабочий день.

Все уставились на него.

– Он вас использует. Это же Маяковский.

– Кто? – спросил тот, у кого голос был самым тоненьким.

– Поэт такой был. Вы его портрет нарисовали. Это вообще не круто. Сами опозорились, и все комьюнити опозорили, лохи.

– Это правда? Ты нас обманул? Мы тут работали по заказу на школу? – впились глазами в Жору ребята.

Васильев жевал маску, пытаясь подобрать слова. В этот самый момент к нему со спины подошла какая-то женщина.

– Георгий Андреевич, это просто невероятно! Я в жизни не думала, что так на стене можно нарисовать. Он как живой, – восхищалась женщина, глядя на портрет. – Думаю, сегодня пригласим телевидение, хочу, чтобы остальные школы нам позавидовали, – хихикнула она.

Уставшие ребята никак не могли взять в толк, что происходит, но не расходились.

– Ваши? – спросила женщина.

– Да, мои ученики, – гордо заявил Васильев и снял маску.

Ребята впервые увидели его лицо. Но сами открываться не стали.

– Вы настоящие таланты, искренне вам говорю, – пожала женщина каждому руку. – Денег заплатить не смогу, у нас на это бюджет не предусмотрен, но, если хотите еще порисовать, я готова для вас найти несколько стен и выделить материалы.

Постепенно к рисунку стали стягиваться школьники, учителя и прохожие. В воздухе слышались восторженные голоса.

– Пошли, это не наша тема, – подал снова голос главарь. – Мы не чьи-то там рабочие.

Он увел свою озадаченную команду прочь. Жору заблокировали в телеграм-канале и больше никто не выходил с ним на связь. Ребята затаили реальную обиду.

Жизнь вернулась в старое русло: пыльный кабинет, палитры, оценки, сонный Карандашов, отбор работ на выставку. Васильев с тоской смотрел на унылые лица учеников, которые приходили к нему как на каторгу, и вспоминал вечера, полные адреналина и запаха растворителя.

Раздался стук в дверь.

– Георгий Андреевич, тут какие-то ребята, говорят, что ваши ученики. Искали аудиторию, но я их не знаю, – позвала Жору коллега.

Васильев вышел в коридор и увидел четверых незнакомых ребят: трех парней и девчонку лет пятнадцати-шестнадцати.

– Знаете их? – спросила преподавательница.

– Призрак, – протянул измазанную краской руку самый старший на вид.

– Да, это мои кандидаты на будущую выставку, – ответил Жора, пожимая руку парню.

Женщина улыбнулась и убежала в свой класс.

– Чего пришли? – спросил Жора, впервые глядя на лица своей хулиганской команды.

– Учиться. Мы тот портрет сфоткали и отправили на отборочный тур для фестиваля. Заняли третье место. Теперь хотим первое, – ответил тонкий голосок.

– Учиться, значит, хотите. Ну что ж, это можно. Вот только придется вам и в моих конкурсах поучаствовать, – улыбнулся Васильев. – А еще, думаю, что днем вам тут будет скучно. Предлагаю встретиться вечером за стадионом, обсудим будущие проекты.

Ребята кивнули. Но что-то их все равно тревожило.

– Не забудьте маски, – подмигнул Жора и, заметив довольные улыбки, удалился в класс.

Шагая по стене

Димка только-только получил разряд промышленного альпиниста и наконец был отправлен на первый объект. Вооружившись всем необходимым инструментом, обвязавшись как следует и проверив все карабины, он был готов шагнуть в пропасть. Легкие мурашки щекотали тело, а по спине спускались струйки холодного пота.

– Я тебе даже немного завидую. Первый раз всегда самый интересный, – как-то загадочно произнес бывалый высотник Ромка.

– Страшно, – признался Дима. – Практики-то почти не было, я иногда путаюсь в действиях.

– Не волнуйся, разберешься в процессе. Да и о страхе некогда думать будет.

Дима кивнул и начал спускаться. Проходя первый межпанельный шов герметиком, высотник был полностью сосредоточен на работе и не услышал, как рядом с ним открылось окно.

– Папироски не будет? –