Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками - Александр Райн
Васильев выключил свет, закрыл кабинет и, облачившись в пальто с высоким воротником, побрел домой. Путь его пролегал мимо небольшой промзоны. Проходя вдоль длинного бетонного забора давно закрытого предприятия, он почувствовал едкий химический запах.
«Наверное, малярка где-то рядом», – подумал Васильев и, не сбавляя темпа, пошел дальше. Но тут до него стали доноситься детские голоса, а впереди мелькнули тени.
Запах стал еще сильнее, послышалось шипение сжатого воздуха. Васильев понял, что происходит. Ребята рисовали граффити на старом заборе. «Ну рисуют и рисуют», – подумалось Жоре. Ему-то какое дело, пусть полицейские гоняют шпану.
– Шухер! – послышалось спереди, и еще несколько красноречивых высказываний донеслись в адрес приближающегося Васильева. Подростки похватали свои рюкзаки и бросились во тьму.
Жора подошел ближе и увидел то, что было намалевано на стене баллончиками.
– М-да, ну и художества, – зачем-то вслух сказал Васильев.
– Рот закрой, гамадрил, – донеслось из кустов.
Не привыкший к хамству со стороны детей, Жора впал в ступор, но через секунду топнул в сторону источника звука и услышал удаляющийся бег. Шпана ретировалась, а Васильев снова вернулся к настенной росписи. Прошло несколько минут, прежде чем Жора понял, что не может отвести глаз от рисунка. Это было обычное граффити, коих в городе тысячи: замысловатое изображение какого-то кривого человеческого лица, явно подверженного радиационному воздействию, а под ним – нечитабельный текст, какие-то геометрические фигуры, яркие подтеки. Все это было бессмысленной и совершенно безвкусной ерундой, но Жора заметил также и то, чего давно не видел на рисунках, которые мелькали сотнями перед его глазами ежедневно: он видел творчество. Оригинальные блики, тени, плавные линии там, где безусловно должны быть прямые; мелкие детали, которые юный художник кропотливо нанес, потратив немало времени. Жора заметил то, чего бы не увидело большинство, и он поразился такому ответственному подходу. Снизу Жора разглядел подпись, сделанную толстым маркером и, приложив некоторое усилие, смог разобрать слово «Ghost», что в переводе означало «Призрак».
Придя домой, он отложил в сторону папку с рисунками и потратил весь остаток дня на поиски уличного художника в Сети.
Наконец интернет привел его к малонаселенному телеграм-каналу, где Васильев увидел фотографии рисунков с точно такой же подписью. Были там и работы других художников. Жора полночи разглядывал фото и читал то, что ребята пишут для своих немногочисленных подписчиков, и это было невероятно.
Юные художники делились своим опытом, давали советы по нанесению краски, по подготовке поверхности; они обсуждали будущие проекты, хвалились своими новыми работами и оригинальностью. Комментарии были приправлены самыми грубыми выражениями, но на фото было искусство в самом его чистом и первобытном виде. Даже изображения половых органов, нанесенные на стену, Жора оценил с точки зрения профессионализма. Ребята были вандалами и хулиганами, но они явно озаботились изучением материала, прежде чем демонстрировать миру свою невоспитанность.
Васильев решил наладить знакомство, но не знал как. Тут в чат пришло сообщение о том, что руководители канала нашли новую стенку для своих будущих рисунков. Через секунду появилось фото стены без каких-либо координат. Художники пообещали к выходным сотворить с ней нечто «реально крутое». Васильев долго разглядывал серый кирпич и то небольшое пространство, что попало в кадр. Наконец он узнал местность на заднем плане. Это была одна из подстанций во дворе соседнего района, где когда-то жил и сам Жора.
Проведя на следующий день занятия, Васильев переоделся в спортивную одежду, достал из своего запаса медицинскую маску и, заехав в строительный магазин, направился в тот самый двор, где в сумерках и начал творить. Давно Жора не испытывал такого адреналина. Дважды его прогоняли жители района, один раз даже спустили на него бульдога. Правда, французского, но все равно было страшно.
В субботу утром, пока весь город восстанавливал во сне отравленные за вечер пятницы организмы, Жора завершал свой шедевр и услышал, как к нему кто-то приближается.
– Ты чё, опух? Это наша стена! – послышалось за спиной.
Жора тихонько улыбнулся. Отойдя в сторону, он продемонстрировал граффитистам свой рисунок. На минуту воцарилось молчание.
Жора видел, как у школьников открылись рты, спрятанные за масками и шарфами.
– Фигасе, прикольно, – сказал один из ребят, опустив баллончики на землю.
Сам Жора рисовал кисточками и валиками.
– Прикольно – не прикольно, только это наша стена, – ответил другой.
– Отдыхай. Кто первый встал, того и тапки, – раздался голос Васильева.
– Слышь, мы все равно закрасим!
– Чем? Какой-нибудь фигней? – подначивал ребят Жора.
– Чё? Может, забьемся, что мы лучше нарисуем?
– На что? – спросил Васильев, который только этого и ждал.
– Да хоть на бабки, – отвечал самый дерзкий, тот, у которого вся толстовка была сплошь покрыта пятнами краски.
– А давай так: если лучше нарисуете, я вам всем покупаю краску на месяц вперед, а если нет, то будете вместе со мной рисовать две недели.
– Разбежался, – начал сдавать позиции подросток.
– Что, в штаны напустил? – вошел в раж Васильев.
Ребята отошли посовещаться.
– Краску купишь, какую мы скажем, – вышел вперед главарь.
– Договор, – кивнул Жора. – Только я сперва закончу.
Ребята согласились, и Жора продолжил. Рисунок и так был отличный. Жора изобразил тигра, выпрыгивающего из вагона метро. Конечно, на его взгляд, работа была сыровата, а сама идея казалась идиотской, но зато быстрой в исполнении. А когда Васильев добавил объем, тени и вывел мелкие детали, тигр стал совсем как живой.
– Готово, – сказал он, нанеся последний штрих.
– Круто, – прошептал кто-то из ребят.
– Подписывать-то будешь, художник? – усмехнулся главарь малолетних райтеров.
– Я как раз собирался, – кивнул Жора и широкой кистью быстро написал в углу «Г. А. Васильев».
– Еще бы номер телефона оставил, – заржали подростки, а затем, сфотографировав художество Васильева, быстро закрасили все белой краской.
– Через пару дней проведем опрос на нашем канале, там подписчики и оценят, кто круче, – сказал самый дерзкий и показал Васильеву уже знакомый канал.
Жора ушел, ему нужно было готовиться к занятиям. Три дня он себе места не находил. На уроках был рассеян, иногда засыпал за столом, но ученики не особо расстраивались, ведь можно было проводить время в телефоне, а не за дурацким рисованием.
Когда на канале наконец появилась фотография нового граффити, Жора был вне себя от радости. Рисунок ребята выполнили действительно талантливо, но до Васильева он не дотягивал по всем пунктам. Разумеется, коллеги и подписчики юных художников поддержали своих, и Жора проиграл со счетом пять голосов против сорока трех.
– Вот, как и договаривались, – протянул Васильев несколько больших пакетов парням, когда они встретились через неделю. Он купил краску на свои накопления.
