В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин
Специального представителя президента Хорватии, замминистра иностранных дел Греговича спросили насчет якобы просербской ориентации российского внешнеполитического ведомства. Он ответил, что МИД России всегда старался быть объективным в своих стремлениях к разрешению югославского конфликта. Он, конечно, сдипломатничал, но что дело не в нашем просербском настрое, а в том, что мы действительно хотим урегулирования, в США и Европе начинают понимать.
Смотрите, как высказывается Столтенберг, сменивший Вэнса в его связке с Оуэном: нет больше смысла говорить о сербской агрессии, как причине войны в Боснии и Герцеговине. Это – война гражданская с элементами вмешательства Сербии и Хорватии.
Не забыть, что вроде у наших военных есть договоренность с болгарами о своего рода «тропе Хошимина», т.е. подкидывают кое-что сербам, обходя эмбарго.
Как же правильно боролись мы со товарищи – и как же плохо, что пропустили – решение Совета Безопасности о силовом обеспечении зоны, запретной для полетов в Боснии и Герцеговине. Американские F-16 сбили 8 февраля 1994 г., так сказать, на законных основаниях четыре сербских самолета. Это первая за все 45 лет существования блока боевая акция НАТО: именно ему поручено обеспечивать бесполетную зону. За три года до этого итальянские руководители уверяли меня, что НАТО не может вмешиваться в югославские дела, «ибо здесь нет момента агрессии против страны – члена альянса».
Кризис вокруг Сараево. Одновременно серьезно обострилась общая обстановка: 5 февраля орудийный снаряд попал в заполненный людьми воскресный рынок в Сараево, убив 69 человек и ранив более двухсот. Во взрыве тут же обвинили сербов, хотя последующее расследование указывало, скорее на мусульман.
Честный англичанин, генерал Майкл Роуз позже признал это в своих мемуарах. Но это старый прием американцев: сразу же называть виновным того, кого хотят видеть в этом качестве США. Камертон задан, подобно тому, как это было с южнокорейским «Боингом». Теперь рассчитывай на свою более сильную пропаганду и союзников, которые не решатся возражать. Такой же случай в наши дни: поведение Обамы после гибели 17 июля 2014 г. малайзийского «Боинга» над Украиной. Не дожидаясь результатов расследования, он сразу же озвучил выгодную для американцев версию, что было использовано для введения санкций против России.
НАТО предъявил ультиматум сербам – отвести от Сараево тяжелое вооружение. Их орудия, что ни говори, варварски обстреливали с окружающих гор беззащитный город в напрасной надежде выкурить оттуда его жителей. В случае невыполнения боснийским сербам пригрозили авиаударами.
Когда мы обсуждали ситуацию на утренней встрече у министра, я предложил, чтобы Россия включилась в происходящее. А именно: отмежевалась от ультиматума НАТО, который с нами согласован не был, и обратилась напрямую к сербам с просьбой отвести свое тяжелое оружие. Тем более, что были уже прецеденты передачи его под контроль ООН. Не потому, что испугались НАТО, а потому, что просит Россия, т.е. по собственной доброй воле. Причем обратиться на высшем уровне. Согласятся сербы – хорошо, не примут – наша совесть чиста, мы пытались отвести от них удар.
Козырев назвал идею неординарной и оперативно провел ее через президента. Тот обратился со специальным посланием к Милошевичу и Караджичу. Свои слова мы подкрепили делами: перевели 400 голубых касок, часть наших миротворцев, находившихся в соответствии с мандатом ООН в секторе «Восток» (Хорватия), в районы вокруг Сараево, занятые сербами. Наша комплексная акция – это признавали и европейцы (но не США!) – привела к положительному и для многих неожиданному результату: сербы (и мусульмане) стали отводить свое тяжелое вооружение, либо передавать его под контроль ООН.
Поступить подобным образом для сербов было сложнее, ибо они рассматривали свою артиллерию как противовес превосходству мусульман в живой силе. Поэтому ввод наших солдат являлся для сербов еще и своего рода гарантией, что босняки, так стали называть мусульман, не предпримут наступление. То, что сербы пошли нам навстречу, было явно связано с тем, что Россия стала проводить более сбалансированную политику, меньше петь с чужого голоса. А главное – поставила в центр своих усилий мирное урегулирование в Боснии. Представитель ООН на месте японец Акаши 20 февраля заявил, что для решения проблемы тяжелого вооружения он не нуждается в военно-воздушной поддержке со стороны НАТО.
Уже на следующий день начались разборки – кто больше сделал, чтобы снять кризис вокруг Сараево? На Западе представили дело так, будто блок НАТО своим ультиматумом сыграл решающую роль, Россия же, воспользовавшись тем влиянием на сербов, которого нет ни у кого, лишь помогла спасти им лицо. Умный Николай Николаевич Афанасьевский, посол России в Брюсселе, правильно заметил, что отнюдь не факт, что сербы приняли бы ультиматум. Когда Виталий Чуркин договаривался с сербами в Белграде насчет отвода орудий, командующий войсками в Боснии поначалу предложил отвести только половину: «Половину оставим, пускай сунутся, мы им покажем небо в алмазах». Без нашего воздействия, вполне возможно, возобладало бы желание не пасовать перед ультимативными требованиями.
Если Клинтон занимает, по крайней мере, на словах, более-менее нормальные позиции, то Кристофер – уже другая картина. Он заявил, что да, русские провели работу с сербами, но только потому, что американцы об этом попросили, что было явно не так. По Кристоферу выходит, что Россия никакой самостоятельной роли не играет.
Другой, еще более негативный момент: американцы готовят новый план урегулирования, реальный, как они говорят. Собираются согласовать его с мусульманами, после чего (не до!) предложить его нам. Наша роль – надавить на сербов в целях принятия плана в готовом виде. Козырев, отмечу, возмутился подобным поведением.
На волне первого успеха дали указания российским послам в западных странах: «Как показал Боснийский кризис, Западу следует учиться новой науке сотрудничества не в меньшей, если не в большей степени, чем России. Россия и Запад будут проходить через периоды определенных осложнений, поскольку сейчас идет притирка интересов. Линия России заключается в том, чтобы неизбежную разницу интересов регулировать политическими средствами через обсуждение, через партнерство. Если нас будут отталкивать от такого метода нахождения общего знаменателя, то нам придется искать другие способы отстаивания наших интересов. Интересы-то никуда не денутся, так или иначе Западу придется с ними считаться. Сотрудничество с Россией принесет значительно больше результатов для урегулирования конфликтов и налаживания безопасности, чем напоминающие холодную войну рецидивы конфронтации с Москвой. Россия не отказывается от применения силы. Москва согласилась с тем, что силы ООН в бывшей Югославии могут давать отпор в случае нападения на них. В составе этих сил есть и российские военнослужащие, и мы не можем оставить их безоружными. Весь вопрос в том, чтобы
