Василий Лановой. Самый обворожительный офицер - Михаил Александрович Захарчук
«Медаль твоя хоть и действительно сделана из золота 583-й пробы, но на самом деле это всего лишь кругляш, который нигде тебе не пригодится. Однако то обстоятельство, что ты сумел органично совместить учебу с занятиями в нашей студии, дорогого стоит. Если не вдаваться в излишние подробности и кратко все подытожить – ты оправдал мои надежды. За это я премирую тебя походом в Большой театр на спектакль «Ромео и Джульетта». Поверь мне, это будет необыкновенное зрелище. Ты его запомнишь на всю жизнь, потому что главную партию исполнит Галина Уланова. А это величайшая балерина всех времен и народов».
А дальше воспоминания самого Василя Семеновича:
«И вот мы направляемся в Большой театр. Это было мое первое посещение Большого театра и сразу – на Галину Сергеевну Уланову!
То, что произошло в театре, буквально потрясло меня. На человека, впервые попавшего на балет, обрушилась такая лавина красоты, грации, света, музыки, которая просто ошеломила. Это было пиршество замечательной музыки, чудо театра, это была встреча с божеством. Потом я еще шесть раз смотрел этот балет, сам разными путями добывал билеты в театр и каждый раз испытывал все те же потрясения, но то, первое, осталось на всю жизнь.
А после спектакля меня ждал новый сюрприз. Сергей Львович после того, как отгремели рукоплескания и артисты в последний раз вышли на поклон к зрителям, как-то по-будничному, просто, как о самом обыкновенном, сказал: «А теперь поедем к Галине Сергеевне домой». Это уже вообще было для меня непостижимым.
Поехали на Котельническую набережную в высотный дом. Поднялись на шестой этаж, Сергей Львович позвонил. Нам открыла дверь какая-то женщина невысокого роста, с бледным, невыразительным, как мне показалось, лицом, светлыми бровями, с накинутым на плечи теплым платком. Мы поздоровались, она протянула руку, сказала: «Здравствуйте!» – и предложила пройти. Я поздоровался, а сам с нетерпением заглядываю вовнутрь квартиры за ее спину в ожидании скорее увидеть саму Уланову. Она заметила, что я, почти не обращая на нее внимания, все время ищу глазами еще кого-то, улыбнулась и сказала: «Проходите». Мы вошли в комнату. Нас встретил Юрий Александрович Завадский, поздоровался и обратился к сопровождавшей нас женщине: «Галя!..», несколько растягивая «а». Меня как стрелой пронзило это – «Га-аля»! Только тут я понял свою ошибку. Ведь это и была та несравненная, великая Уланова. Как же я мог ее не узнать! Галина Сергеевна хитро бросила на меня свой взгляд, а я стоял весь красный как рак от стыда и готов был провалиться сквозь землю. Она конечно же поняла мое состояние, подошла ко мне, положила на плечо руку, как бы успокаивая, мол, ничего страшного, все в порядке.
Известный режиссер, ученик Вахтангова Юрий Александрович Завадский о чем-то начал разговаривать с Сергеем Львовичем, а между нами с Улановой в течение всего вечера продолжалась такая странная игра. Когда встречались взглядами, она едва заметно сводила в улыбку губы, и хитрые огоньки светились в ее глазах, а я, потупив взгляд, вновь и вновь заливался краской. Юрий Александрович сидел в углу комнаты и за все время беседы не выпускал из рук тщательно, красиво заточенные карандаши. Держал их тоже красивыми длинными пальцами и все время что-то рисовал или чертил на бумаге. Поначалу я не понимал, о чем идет речь, потому что все время находился в состоянии растерянности от досадной оплошности, сидел и молчал. Галина Сергеевна напоила нас чаем, угостила вкусными бубликами, успокоила, обогрела, так что через некоторое время я пришел в себя и начал постепенно вникать в суть разговора. Уланова говорила о музыке Сергея Прокофьева, о том, что музыка его при всем том, что ей безумно нравится, но все-таки не на широкого слушателя, несколько сложна для восприятия, сложна и при переложении ее на язык пластики.
В конце вечера она спросила, понравился ли мне балет, на что я невнятно промычал: «О-о-чень!» Она смеялась, а Завадский снисходительно смотрел на нас, отвлекаясь на какое-то время от беседы.
Пришло время прощаться, и тут Галина Сергеевна оставила нас на какое-то время одних, а вернулась уже с красивой коробкой в руках и сказала: «Вася, это вам, за вашу золотую медаль». (Она неизменно обращалась ко мне на вы.) Открыла коробку, и я увидел в ней красивые белые английские ботинки. В 1953 году при той бедности, в которой наша семья пребывала, это была просто роскошь. Особую цену они имели конечно же еще и потому, что это был подарок от самой Улановой.
Года два я их носил белыми, потом, когда они уже изрядно потерлись и потеряли свой первоначальный вид, перекрасил в черный и еще носил до тех пор, пока уже невозможно было надевать. Очень жалею, что не сохранил их, все-таки это был особый подарок».
С тех пор Василий Семенович всегда очень сердечно и трепетно относился к Галине Сергеевне, бывал на всех ее спектаклях. Выступать на сцене она перестала в 1960 году, но до последних дней своих – умерла в 1998 году – занималась педагогической деятельностью в Большом театре.
Лановой посещал все ее творческие и юбилейные вечера. Я знаю об этом не понаслышке. 28 ноября 1977 года в Доме актера имени А. А. Яблочкиной состоялся творческий вечер Галины Улановой, который проводила наша секция зрителей.
Директор дома, знаменитый Александр Моисеевич Эскин инструктировал меня перед этим чрезвычайно важным мероприятием:
«Вот вам два телефона: авиаконструктора Антонова и артиста Ланового. Галина Сергеевна лично меня просила, чтобы этим двум ее гостям мы обеспечили всяческое внимание. Более десяти человек пригласила, но ни о ком так не беспокоится, как о них. Вы меня поняли?»
Василий Семенович, кстати, выступал на том вечере. Да он и так довольно часто встречался с Улановой. Они всегда очень тепло вспоминали Штейна. Уланова тоже питала к нему особую симпатию, ибо Сергей Львович и в самом деле был ярким, увлеченным и чрезвычайно интересным человеком.
Лановой многим ему обязан. Однажды он сказал мне, что не знает, как сложилась бы его судьба, не случись того посещения спектакля «Друзья из Питсбурга», не встреться им с Земляникиным та афиша. Всем тем, что из него потом получилось, он обязан театральной студии и прежде всего Сергею Львовичу Штейну.
Зимой 2017 года студия отметила свое восьмидесятилетие и в том же году стала Драматическим театром имени С. Л. Штейна. После ухода Сергея Львовича из жизни в 1977 году, театр, созданный им, десять лет возглавляла Галина Алексеевна Калашникова, преподаватель Института культуры.
