Рождение шахматной королевы. Власть и триумф женщин, правивших на доске и в жизни - Мэрилин Ялом

Первый – это стихотворение, написанное испанским раввином Авраамом ибн Эзрой (1092–1167), которое представляет игру в арабской традиции, без королевы. Ибн Эзра был известным математиком, астрономом, толкователем священных писаний и поэтом, которого очень уважали евреи, мусульмане и христиане. В его стихотворении «Игра в шахматы» с любовью описано, как ходит каждая из фигур.

Колесница (ладья) перемещается прямо, по всей длине и ширине доски. Конь (рыцарь) перемещается на три клетки по «кривой дорожке» – две клетки по прямой и одна под прямым углом. Слон (епископ) перемещается по диагонали на три клетки за раз. Визирь, которого на иврите называют paraz (арабский эквивалент firz у Эзры), перемещается по диагонали на одну клетку за раз. Король ходит на любую соседнюю с ним клетку. Пехотинец (пешка) двигается по прямой, но фигуру соперника съедает по диагонали. Если пешка дойдет до восьмого ряда, то сможет двигаться в любом направлении (так же, как сегодня пешка становится королевой)[57].

Если сравнить пехотинца с его современным аналогом, можно увидеть, что за прошедшие столетия почти ничего не изменилось. Король, ладья и конь ходят так же, как ходили когда-то давно. Но предок епископа, слон, мог передвигаться не более чем на три клетки за раз, а не по всей длине доски, как это делается в современных шахматах. Визирь тоже мало похож на современного ферзя или королеву, поскольку он мог передвигаться только на соседнюю клетку по диагонали, за исключением своего первоначального хода на три клетки с учетом исходного расположения.

Вторая еврейская поэма о шахматах, которая, возможно, также была написана Авраамом ибн Эзрой после того, как он покинул родной Толедо, свидетельствует о существовании шахматной королевы. В ней рядом с королем находится Шегаль (что на иврите означает «королева») вместо визиря или генерала. Все другие фигуры остались без изменений.

А ферзь – он может вкось ходить по полю,

           четыре клетки ход его, не боле.

Слон бьет в бою то близко, то далёко,

            как из засады, нападает сбоку.

Как ферзь он, но немного уступает ему,

                зане на три шага ступает.

А конь в сраженье очень легконогий,

          он скачет по извилистой дороге,

Изгибами нетоптаными мчится,

          и три ячейки – вот его граница.

Ладья идет дорогою прямою и вдоль,

                 и поперек по полю боя.

Она кривой дороги не попросит,

          и никогда стези своей не скосит

А царь на клетку лишь одну шагает

          вокруг себя, и слугам помогает[58][59].

Раввин ибн Эзра на протяжении всей своей жизни, в путешествиях, которые приводили его во многие уголки Испании, Западной Европы и Ближнего Востока, вплоть до Персии, предположительно играл как мусульманскими, так и европейскими фигурами. Что он подумал, когда впервые увидел шахматную королеву? Мне нравится представлять, что, оправившись от первоначального удивления, он охотно ввел ее в игру. Несмотря на женоненавистничество, которым был пропитан средневековый иудаизм, в Ветхом Завете было достаточно влиятельных женщин, включая судью и военачальницу Дебору, чтобы заслужить уважение раввина: «Что? Женщина на шахматной доске? Почему бы и нет!»

В третьем испано-еврейском тексте, приписываемом Бонсениору ибн Йехии и созданном в XII веке, а возможно, и позже, шахматные фигуры выстраиваются в линию в виде могучих армий с «королем во славе» и «королевой [Shegal] по правую руку от него»:

Она восседает над целым городом. Она мятежна и решительна. Она препоясывает свои чресла, она не стоит на месте. Она движется во всех направлениях и заглядывает во все углы. Ее взросление удивительно, ее дух неутомим. Как красивы ее шаги, когда она движется по диагонали, шаг за шагом, от квадрата к квадрату!

Король же, одетый в черные одежды, стоит на четвертой, белой клетке. Его королева стоит на соседней клетке, которая черная. Он приближается в кромешной тьме; его взор прикован к ней, ибо он взял эфиопку [в жены]. Их никак не различишь, если они подойдут близко. Они движутся к вам по одному пути, с одной скоростью. Падет один, падет и другой[60].

Этот отрывок, напоминающий о 31-й главе книги Притчей и библейской Песни песней, – удивительная дань уважения шахматной королеве и женщинам в целом, объединяющая достоинства еврейской жены – красоту и энергичность – с силой воина. И в нем король и королева представлены как равные по любви люди, которые не могут жить друг без друга.

Романская шахматная королева

Труды Авраама ибн Эзры доказывают, что шахматная королева была известна некоторым испанцам XII века тогда, когда она еще не была широко распространена на Пиренейском полуострове. Еще одно свидетельство ее пребывания в Испании в то время мы находим во вполне осязаемом источнике – это очаровательная фигурка из слоновой кости, принадлежащая художественной галерее Уолтерса в Балтиморе. Насколько мне известно, это единственная бесспорная средневековая королева, хранящаяся в Соединенных Штатах, и самая ранняя испанская королева «с лицом», которая сохранилась до наших дней. Она сидит, полностью заключенная в овальное сооружение, напоминающее трон, из-под которого видна только ее голова. Как если бы она медленно росла в заточении и теперь выглянула наружу, чтобы посмотреть, не пришло ли еще ее время. Как ни странно, иногда я думаю о ней как о чертике из табакерки, чей серьезный вид противоречит тем трюкам, которые у нее припасены для доски. На ней головной убор в стиле испанских королев и придворных дам того времени – плотный капюшон, закрывающий лицо и удерживаемый на голове повязкой.

Недавно в музее Уолтерса, где эта королева правит в уединенном великолепии, куратор-медиевист рассказал мне, что посещающим музей школьникам кажется, что она сидит в вагончике для американских гонок[61]. Глядя на королеву сейчас, я понимаю, почему это произведение искусства напоминает современному ребенку о поездке в парк развлечений. Древнему римлянину (или даже современному итальянцу) она, возможно, напомнила бы о Колизее, а испанскому юноше XII века – о романских арках его местной церкви. Но какие бы ассоциации ни вызывало ее окружение, эта королева неподвластна времени. Она олицетворяет ограниченную власть женщины, ее наивысший статус на шахматной доске, где, как и в жизни, все равно властвовали мужчины. Шахматной королеве, как и другим дамам ее ранга, надлежит постоянно следить за своими врагами и, в зависимости от их ходов, быть готовой отступить в защищенное место.

Самая ранняя испанская фигура королевы с лицом и единственная средневековая королева, хранящаяся в Соединенных Штатах. XII в.

Такой образ был редкостью в средневековой Испании, где