Майя Плисецкая. Грация и Вечность - Михаил Александрович Захарчук

Подобных балетных прочтений не существует в природе. Опер по романам Толстого в мире поставлено восемь, а балета ни одного. Отсюда – ваша особая ответственность. Поэтому мой совет: пусть массовыми сценами займутся танцовщики Большого театра Наталья Рыженко и Виктор Смирнов-Голованов. Они уже ярко заявили о себе как постановщики нескольких телевизионных фильмов-балетов. Им и карты в руки».

С момента премьеры фильма «Анна Каренина» прошло четыре года, и вот осенью 1971 года в Бетховенском зале Большого театра Родион Щедрин играл для художественного совета музыку будущего балета. Плисецкая объясняла умудренному начальству замысел постановки. Она вдохновенно говорила о том, что воплощение образов Л. Н. Толстого на балетной сцене – задача чрезвычайной сложности, но выполнима, если суметь сочетать неизбежную условность хореографического театра с поразительным реализмом толстовской прозы. Вот Сергей Прокофьев, написав оперу «Война и мир», блестяще решил все проблемы на этот счет. Мы постараемся последовать его примеру. Сохранились три листочка с ее речью. Привожу окончание: «Мы глубоко убеждены, что и балету под силу воплотить могучий реализм Толстого танцем, отточенным до символа. Мы пытались найти особую содержательность танцевального рисунка – к этому обязывают эпоха, среда, изображенная в романе, правила внешнего поведения, обязательные для общества, которое рисует гений Толстого, глубина внутренних состояний всех героев романа, сложность подтекстов, пластических раздумий. Последнее особенно важно, ибо герои Толстого не только совершают поступки, но много думают, сомневаются, размышляют. При всей условности хореографического искусства, мы стремились к ясности, достоверности происходящего на сцене. Сейчас на балет, без сомнения, оказывают большое влияние гимнастика, акробатика, фигурное катание. Если раньше обилие условных пантомимических жестов делало неясным смысл действия, то теперь стремление к изощренной и подчеркнутой виртуозности тоже отдаляет зрителя от понимания происходящего на сцене. Воистину, во всем нужна мера.

Образ Анны – символ высочайшей женственности. Это своеобразный бунт, «восстание» против «тотальной» лжи высшего общества, ханжеской нравственности и «порядочности». История музыки уже насчитывает восемь опер на сюжет «Анны Карениной». Никого не удивляет, что мысль заставить Анну петь, действовать на подмостках драматических театров, воплотиться на экране была многократно осуществлена. Убеждена, что и в жанре балета хореографы еще много раз будут обращаться и к этому, и к другим толстовским шедеврам. Понимая, сколь ответственно первое хореографическое прочтение «Анны Карениной» на балетной сцене, мы с трепетом выносим нашу работу на суд зрителя».

Члены худсовета молча кивали, только видно было невооруженным глазом: не понимают они ни бельмеса. Не добавил им ясности, а, может быть, и, наоборот, усложнил дело Щедрин. Он говорил о том, что, выбирая пути для музыкального решения романа, обращался к композиторам, которые в своем творчестве были ближе всего к Толстому, и прежде всего к Чайковскому. Пришел к выводу о том, что некоторые тематические и формообразующие элементы инструментальных сочинений Петра Ильича совпадают с его собственным замыслом. Но, используя некоторые элементы музыки великого композитора, он меньше всего имел в виду банальные стилизацию и компиляцию. Ему хотелось обеспечить непрерывность музыкального повествования прежде всего на симфоническом, а не номерном изложении. Лишь таким путем можно выстроить музыкальную архитектонику насыщенного полифонией и контрапунктом романа Толстого. «Поэтому синтез внешних примет времени – своеобразного музыкального «покроя костюма», «манеры поведения», интонацию – я старался сочетать с сегодняшним взглядом и отношением к толстовскому роману».

Стоит ли удивляться, что, выслушав все это, явно обескураженные члены худсовета никакого решения не приняли. Никто из них попросту «не врубался» в объяснения творцов-супругов. На первый оркестровый прогон пришла министр культуры Е. А. Фурцева. Слушала и смотрела молча, почти с каменным выражением лица. Потом сказала, что все это, конечно ново, интересно. Однако стоит ли именно сейчас «танцевать Толстого», тем более под такую шумную, не всем понятную музыку – это вопрос, над которым следует подумать. В любом случае не может быть и речи о том, чтобы «Анна валилась на Вронского в неглиже. Это уже никуда не годится». Репетиции приостановили, что значило по существу: спектакль закрывают.

Плисецкая рассказывала мне, что огорчена была тогда до крайности. «Сейчас, по прошествии времени, я понимаю: могла ведь случиться и просто творческая неудача, от которой никто не застрахован. Ну запретили спектакль, так ведь мир не рухнул. Будет другая работа. А вот тогда мне в какой-то момент показалось, что происходит непоправимая трагедия. Что после этого запрета я уже не смогу ни танцевать, ни ставить балеты. Так до мозга костей я прониклась этой, неведомой дотоле для себя работой. Нечто подобное, бывает, случается с дрессировщиками, которых истерзают тигры. Израненные, они, бедолаги, боятся потом войти в клетку. Родион Константинович сполна прочувствовал мою тотальную растерянность и обратился за поддержкой к тогдашнему секретарю ЦК КПСС П. Н. Демичеву. Они были знакомы еще с начала шестидесятых. Работу над спектаклем возобновили».

Партию Вронского исполняли Марис Лиепа и Александр Годунов, Каренина – Николай Фадеечев и Владимир Тихонов. Марина Кондратьева была второй Анной после Плисецкой, а партию Китти исполняли Нина Сорокина и Наталья Седых. На премьеру спектакля 10 июня 1972 года в Большом театре прилетел из Парижа Пьер Карден. Он создал костюмы для Анны.

…Знаменитый кутюрье дружил с балериной почти 45 лет. Каждый раз, когда Плисецкая приезжала в Париж, Карден любовно одевал ее в свои самые последние модели. Более того, многие из образцов одежды он создавал специально для Майи. Что такое платье для женщины, никто из мужчин понять не в состоянии. Что такое костюм для балерины, не понять и женщинам. Майя Михайловна мне не раз говорила: «Пьер сделал меня счастливой и на сцене, и в жизни». Так уж и говорила тебе, седеющий и лысеющий полковник в отставке, язвительно и едко заметит кто-то из моих читателей. Воля ваша, друзья мои разлюбезные. Только, во-первых, это говорилось мне еще капитану, потом майору и так далее. А во-вторых, не хвастовства ради, а истины и справедливости для, должен как на духу радостно констатировать. Великий кутюрье, с которым мне, к сожалению, не удалось пообщаться, изготовил для моей великой героини примерно сто платьев. (Плюс-минус десять, могу ошибиться). Едва ли не каждое побывало в моих руках. Некоторые – не единожды. У Майи Михайловны имелись два легких деревянных сундука, в которых она перевозила свои наряды из квартиры на Тверской в Большой театр или на другую какую сценическую площадку. Мне посчастливилось и те ящики таскать, и их содержимое загружать и выгружать. До сих пор считаю то великой честью.

Вернемся, однако, к «Анне Карениной». Спектакль прошел в Большом 103 раза. Экранизирован в 1974 году. Плисецкая оказалась поразительной провидицей. Оригинальную