Приключения барона Мюнхгаузена - Рудольф Эрих Распе

Путешествие сквозь центр земного шара и другие замечательные приключения

Путешествие Брайдина в Сицилию, так интересно написанное, породило во мне желание увидеть гору Этну.

По дороге туда я не встретил ничего интересного. Другой на моём месте, наверно, нашёл бы много удивительного. Мне же всё, что попадалось на пути, казалось такими пустяками, что я об этом и говорить не хочу.

Переночевав в какой-то избушке у подножия Этны, наутро я начал подниматься на гору. Во что бы то ни стало, хотя бы ценой жизни, я решил изучить внутреннее строение этого знаменитого вулкана.

Восхождение было очень трудным и длилось три часа. Всё время не переставал звучать страшный подземный гул, начавшийся три недели назад.

Оживший вулкан был описан не раз, но все эти описания дают очень слабое понятие о том, что происходит в действительности, а потому я не стану на это терять время и прямо перейду к тому, что со мной случилось.

Обойдя кратер три раза, я нашёл, что он похож на обыкновенную воронку, только огромную, и хорошо понимал, что, сколько бы ни ходил вокруг да около, ничего больше не узнаю. Тогда без лишних размышлений я прыгнул внутрь и очутился в очень горячей паровой ванне. Вокруг меня летали красные раскалённые уголья и немилосердно жгли со всех сторон.

Очевидно, сила, выбрасывающая угли, не могла выбросить вместе с ними и меня, и я падал всё ниже и ниже, пока не очутился на дне вулкана.

Здесь меня тотчас оглушил неописуемый шум, гам и грохот.

Открыв глаза, я увидел перед собой Вулкана и циклопов. Господа эти, в существование которых я давно перестал верить, живут себе как ни в чём не бывало, только в последнее время возникли между ними страшные раздоры по поводу того, кто достоин быть более приближённым к Вулкану. Это-то и служило причиной страшного гула, который три недели был слышен на Этне и на поверхности земли.

Моё появление тотчас вызвало мир и тишину.

Сильно прихрамывая, Вулкан заковылял к шкафчику, достал пластырь и какую-то мазь и собственноручно залепил мои ожоги. Всё моментально зажило. Затем принесли разные блюда, бутылку нектара и несколько бутылок дорогих вин, которые когда-то пили одни боги и богини. Как только я подкрепился, Вулкан подробно познакомил меня со строением Этны.

От него я узнал, что гора состоит из одной золы, которую с незапамятных времён выбрасывают в одно место из его кузнечного горна. Ещё Вулкан мне рассказал, что в гневе на циклопов, желая их наказать, он бросает в них красные раскалённые уголья, а те в свою очередь ловко отбрасывают на поверхность земли, чтобы лишить Вулкана возможности воспользоваться этими угольями в другой раз.

– Наши раздоры, – продолжал Вулкан, – иногда длятся целые месяцы. Тогда из кратера показываются огонь, искры, камни, лава. Вы, люди, называете, как мне известно, все эти явления извержениями. Везувий также одна из моих мастерских. Туда ведёт особый подземный ход на глубине по крайней мере трёхсот пятидесяти миль под морским дном. Раздоры, случающиеся в той мастерской, люди также называют извержениями.

В недрах земли я пробыл несколько дней, без устали изучая занятия и необыкновенный образ жизни Вулкана и циклопов, и понемногу стал привыкать к страшному жару. Вулкан ко мне относился милостиво и принимал по-царски, и это его внимание вызвало вражду и зависть придворных. Все старались очернить и оклеветать меня в его глазах. Сначала им это не удавалось, но затем Вулкан всё же поверил клеветникам.

Без всякого повода с моей стороны Вулкан ко мне переменился и за что-то рассердился. Однажды, не говоря ни слова и не желая слушать, Вулкан схватил меня за руку и куда-то потащил. Подняв меня, как казалось, над каким-то бездонным колодцем, зиявшим в полу, он вне себя от гнева проговорил:

– Иди, неблагодарный смертный, в мир, откуда пришёл!

С этими словами он выпустил мою руку, и я полетел в бездну. Скорость была ужасающей. У меня захватило дух, и наконец я лишился сознания. Сколько времени летел, не помню, а в себя пришёл, очутившись в большом озере. Вода освежила и привела в чувство. Был ясный солнечный день.

С юных лет я был отличным пловцом, и неудивительно, что почувствовал себя как дома: пребывание в озере показалось мне раем, особенно в сравнении с тем, что пережил.

Вокруг, кроме воды, ничего не было, и климат местности, в которой я очутился, показался мне довольно холодным в сравнении с адской жарой подземного царства. Вдруг на горизонте показалась какая-то громадная скала, медленно двигавшаяся в мою сторону. Это была плавучая ледяная гора. Я поплыл к ней, выбрал удобное место и взобрался на вершину, но, к величайшему моему отчаянию, и оттуда не было видно твёрдой земли.

Наконец, когда уже смеркалось, показался корабль: курс держал он на ледяную гору, на вершине которой я стоял, – и как только подошёл ближе, я закричал изо всех сил. Мне ответили по-голландски. Я прыгнул в море и поплыл к кораблю.

Оказавшись на борту, я узнал, что мы в Тихом океане. И тогда всё стало понятно: упав на Этне в кратер, я провалился сквозь центр земного шара в Тихий океан. Могу сказать, что эта дорога гораздо короче той, что идёт вокруг света. Я первый проделал это путешествие, и если придётся когда-либо повторить его, то займусь более тщательными наблюдениями.

Подкрепившись, я лёг спать. Что за невежи эти голландцы! Просто и чистосердечно, так же как только что описал, я всё рассказал офицерам. И всё-таки нашлись такие господа, и особенно капитан, которые, как видно было по выражению их лиц, мне не верили. Впрочем, к чему об этом говорить. Голландцы взяли меня на свой корабль из милости. Поневоле приходилось терпеть: делать вид, что не замечаешь обиды.

Куда же, однако, мы плыли?

Голландцы сообщили, что цель их путешествия – новые открытия, и если мой рассказ правдив, то они вполне достигли цели.

Мы шли по славному пути капитана Кука, и утром прибыли в Ботани-Бей, куда англичане ссылают своих преступников. Место это так богато, природа так щедро рассыпала здесь свои дары, что Англии следовало бы устраивать здесь не тюрьмы, а колонии, куда и посылать достойных людей в виде награды.

Мы пробыли здесь три дня, а на четвертый, уже после нашего ухода из Ботани-Бей, разразился страшный шторм. Корабль сильно потрепало: все паруса были разорваны, мачты повалены и сломаны, причём одна упала на ящичек, где лежал компас, и разбила его вдребезги.

Всякий,