Горячее мороженое - Ико Маран

— Мои тапочки пропали, — сказал он.

Дядюшка Крот насупился и хмуро сказал:

— Ну и дела! Неужели из-за каких-то тапочек сорвется наша поездка?

Хоботок торопливо рылся в груде вещей. И вдруг радостно воскликнул:

— Одна тапочка тут!

Сийм взглянул — действительно, одна нашлась, но второй не было. Это его опечалило. Дядюшка Крот утешил: — Если одна тапочка нашлась, найдется и вторая! Как найти потерянную тапочку? Вот вам мое третье великое открытие! Смотрите внимательно, я преподам вам наглядный урок.

Он поднял тапочку над головой и сказал медленно и назидательно:

— Если у вас пропала одна тапочка, а вторая нет, то возьмите ту, которая есть, и положите ее посреди комнаты.

Так он и сделал.

— Потом спрячьтесь и караульте.

Он взял ребят за руку, отвел их за груду мячиков и продолжил шепотом:

— Как только одинокая тапочка решит, что в комнате никого нет, она заскучает и начнет высвистывать вторую. Теперь тише…

Тапочке и впрямь стало скучно одной, и она тихонько свистнула раз… другой. Из-за кучи ножичков донесся ответный свист и появилась вторая тапочка.

Увидев это, Хоботок взвизгнул:

— Вторая тапочка объявилась! Вторая тапочка объявилась!

Тапочка испугалась и — фьють! — исчезла.

Сийм готов был поколотить Хоботка.

— Вечно ты все испортишь! — крикнул он.

Но дядюшка Крот приложил палец к губам и прошептал:

— Тс-с, раз не вышло — давайте повторим. Совершим небольшой обманный маневр.

Он многозначительно кашлянул и заявил уже громко:

— Мы уходим из комнаты. Мы уходим из дому. Мы уходим вообще из города. Мы улетаем на Луну.

Громко топая, он сделал несколько шагов. Сийм и Хоботок последовали за ним, а затем незаметно прокрались обратно.

Тапочка решила, что она опять осталась одна, и стала звать свою напарницу. Напарница тоже не отличалась сообразительностью и вскоре появилась снова. На этот раз тапочкам дали коснуться друг друга носами, затем с воинственными криками все выскочили из укрытия и бедная, остолбеневшая от страха тапочка была поймана. Голубеющим впереди небосвод засиял теперь ослепительно. К нему-то они и помчались.

Глава шестая

У моря

Сийм толком и не заметил, как они добрались до места: только что их окружал всякий хлам, потом мимо мчались автобусы, трамваи, мотоциклы, и вдруг они очутились на безлюдном взморье. За спиной у них росли высокие кудрявые сосны, перед ними катились белогривые волны, шаловливо обгоняли друг друга, плескались, кувыркались.

Дядюшка Крот посмотрел вдаль и торжественно сказал: — Смотрите, это море.

Сийм знал, что это море, он знал даже, что это море близ Железнодорожного шоссе, потому что он как-то побывал здесь с папой. Ему хотелось, чтобы все об этом узнали, и он сказал: — Смотри, Хоботок, это море.

Хоботок посмотрел и спросил:

— Кто это море сделал, твой папа?

Ему не ответили. Тогда Хоботок решил пойти в воду, ему захотелось покувыркаться в волнах. Но Сийм схватил его за плечо, оттащил назад и строго сказал: — Запомни раз и навсегда: дети не смеют купаться в море одни, потому что море глубокое и можно утонуть.

— А если я в море не полезу, тогда ведь не утону, правда? — спросил озадаченный Хоботок.

— Чудак ты, право. Конечно, не утонешь! — сказал Сийм.

Хоботок успокоился. Но вскоре спросил:

— Сийм, у кого я должен спросить разрешение, если мне захочется в воду?

— Разумеется, у меня.

— А ты у меня, да?

Расспросы Хоботка рассмешили Сийма, и он ответил:

— Да, я у тебя.

И они попросили друг у друга разрешения. Сийм сразу позволил Хоботку пойти купаться, а Хоботок довольно долго раздумывал, пока, наконец, сказал: — Ну что ж, ступай. Только, смотри, не заходи глубоко.

Высоко вскидывая коленки, Сийм побежал в море. Вода была теплая и прозрачная. Она обнимала Сийма, покачивала, подбрасывала, догоняла, обволакивала, гладила — и совсем не делала мокрым. Сийм скользил с волны на волну, нырял, перекатывался с бока на бок, рыбкой устремлялся вперед, скользил вверх и вниз, вверх и вниз.

Как чудесно было купаться и как радостно было сознавать, что он вдруг научился так хорошо плавать. То-то папа с мамой обрадуются, когда он расскажет им об этом.

Хоботок плескался и кувыркался, как в ванне.

— Сийм, давай останемся здесь насовсем! — воскликнул он.

Кстати, если ему где-нибудь очень нравилось, он всегда хотел там поселиться насовсем. На этот раз Сийм был согласен с Хоботком, во всяком случае поначалу… Вдруг где-то вблизи закуковала Кукушка.

— Ку-ку! Ку-ку! Сюда! Сюда!

Сийм вылез из воды и как во сне побрел на голос. Сейчас, сейчас он увидит свою Кукушку! До сих пор он только слышал, как она кукует где-то далеко-далеко. Он видел Кукушку на картинке, но то была не его Кукушка, ома не звенела, не звала, то была скупая, немая кукушка. А теперь…

По желтому песку, по сероватой траве Сийм шагал все дальше и дальше. Он не заметил, что дядюшка Крот что-то сказал Хоботку и затем лениво заковылял прочь, не заметил, что Хоботок теребил его, Сийма, за пижаму и что-то бормотал. Он все шагал и шагал дальше.

Вдруг на его пути возник большой пышный куст, а на нем сотни розовых цветов, каждый величиной с ладонь.

Сийм прямо-таки нырнул в куст. Бесчисленные шипы вцепились в его одежду, крепко держали его, тащили назад, царапали лицо и руки. Сийм не обращал на это внимания и продолжал пробиваться вперед. Только закрыл руками лицо, зажмурил глаза и вслепую пробирался сквозь заросли на голос, который звенел совсем рядом.

— Ку-ку, ку-ку! Сюда!

Пядь за пядью Сийм двигался вперед, пока, наконец, заросли не стали редеть и он не почувствовал себя на свободе. Он опустил руки и открыл глаза.

Он оказался на пестревшей цветами полянке, окруженной буйно разросшимся папоротником и ветвистыми деревьями, такими высокими, что вершин их не было видно.

Но как только Сийм открыл глаза, он перестал слышать Кукушку. Там, откуда только что доносился ее голос, он увидел Королеву. На ней была золотая корона и голубая мантия, и она собирала красную спелую землянику в серебряную корзиночку.

Королева стояла спиной к Сийму, но тут же обернулась, взглянула на него сияющими глазами и воскликнула:

Смотрите, смотрите, какого славного мальчика я нашла в лесу!

Сийм не видел к кому обращалась королева, потому что в эту минуту кто-то крепко ухватился за его пижаму. То был Хоботок. Он теребил его и тихо говорил: — Уйдем отсюда,