Не бойся Жнеца - Стивен Грэм Джонс
А выше, высоко над ними, были животные.
Она гладила их по плечам и шейкам, терла жесткую кожу между их глазами, говорила им: как печально, что с вами такое случилось. Несправедливо. Они не могли дышать в воде. Не могли без солнечного света и своих сородичей. В основном это были собаки. Почему они оказались здесь? как сюда попали? – она не знала. Было одиннадцать оленей, пять лосей – один с рогами, которые под водой выглядели так же, как наверху: ветвистые корни дерева тянутся вверх, поклоняясь луне, готовы обнять этот бледный свет.
Рога невиданной красоты.
А выше по склону – деревья, которые вовсе не деревья, а столбы, когда-то бывшие деревьями. Или нет, колонны. Или все же столбы? Двумя шеренгами они обрамляли берег, а между ними висел темный и чарующий прямоугольник тени. Иногда она к нему приближалась, но тут же как можно быстрее отплывала – почти до самой дамбы, но не дальше: она знала, что от тех вод надо держаться подальше. Для нее они были недосягаемы. В то же время они ее притягивали, возвращали в то «лето». Она знала, что это просто воспоминание, ловушка, но держаться от нее подальше было непросто.
Сайлас это объяснить не мог, лось с ветвистыми рогами – тоже, рыба-божество знала, но не сказала бы, а в песне, что доносилась из церкви, почти не было слов – только журчание, ощущение, молитва.
Ее так и тянуло вниз по склону к шагающей колоннаде, что вела к опасным водам дамбы. Эта игра была самой ее любимой; иногда она приближалась на опасное расстояние к висящим в воде – под животными – людям с открытыми ртами, будто они кого-то зовут.
В один из таких заплывов случилось Нечто. Ил и обломки, как обычно, пытались ее облепить, но в этот раз все было быстрее, хуже, лучше.
Она скрылась в затененной колоннаде, готовая скользнуть во тьму и ринуться к опасным водам дамбы, и тут в окружении ореола из пузырьков над головой прошелестело круглое лезвие.
Лодки не угроза, это она усвоила давным-давно. Ей нравилось, как вращаются белые ореолы; она смотрела на них всякий раз, стоило им появиться.
Но на сей раз ореол впервые поменял цвет – с ослепительно-белого на ярко-красный.
И эта краснота, когда расцвела ей навстречу, была теплой, и ее мысли замедлились. Возникло чувство, какое не возникало… никогда?
Может быть, ощущение лета?
В этой красной массе было что-то плотное. Не лед – мягче, мясистее, – и когда оно ее коснулось, все в ней полыхнуло, будто окатило высокой волной. Это было невыразимо приятное, невероятно горячее Нечто, и впервые за бог знает сколько лет она вдруг оказалась над водой, над озером.
Раскрыв сердце, она ухватила первое, что попалось под руку – это оказалась прямоугольная черная тень с грубым надломом изнутри, – потом повисла, вцепилась, вжалась в себя, и печалило ее только одно: она не попрощалась с Сайласом.
Но он поймет.
Если можешь уйти, то уходишь.
Это невозможно и даже глупо, а значит, придется делать.
Бог с ним, с выпуском 2018 года, собравшим деньги, чтобы поставить отопление на крыше дома престарелых, иначе наледь рухнет оттуда на головы стариков в инвалидных колясках, которых просто выкатили подышать свежим воздухом, а совсем не для того, чтобы что-то острое сверху разрубило их пополам. От них требовалось просто продавать пирожные и попкорн, а усилий это требовало не больше, чем собирать пожертвования, сидя за столом. И всем известно, что Лета Мондрагон уже положила в денежный ящичек некий чек. Или кто-то сделал это за нее, потому что у нее было занятие поважнее – родить ребенка.
Конечно, хорошо, что ни один из долгожителей не будет расчленен острой глыбой льда, потому что, как ни крути, лучше, когда пожилые граждане не состоят из двух половинок, но выпуск 2018 года не особо напрягался, собирая деньги на борьбу со льдом.
А вот выпуск 2021 года – совсем другая история, и след в жизни города он оставит другой.
Пример: если водитель городского снегоочистителя не явится на работу, Главная улица до конца бурана станет непроходимой, отчего пострадают все магазины и конторы, которые зависят от дорожного движения, а для класса 2021 года такое неприемлемо.
Мобильная служба вышла из строя, поэтому Пенни Уэйн, а потом и Бобо Ричардсон стали ходить от одного дома к другому в поисках волонтеров.
Вместе с Пенни и Бобо старшеклассников-добровольцев набралось восемь; еще стольких же не оказалось дома, и их родители в панике спрашивали Пенни, знает ли она, где они могут быть. Остальные были в школе «Хендерсон Хай» новичками, и Пенни с Бобо даже не знали, где эти ребята живут.
Что касается восьмерых, которые проявили готовность, несмотря на ветер и снег, потрудиться на благо Пруфрока, их порыв объяснялся не желанием послужить обществу, а скорее простым отключением интернета. Ведь ни во что не поиграешь, ничего не посмотришь, не напишешь в соцсетях. Разве только фильмы на DVD, оставшиеся у отцов из добрачной жизни, но электричество тоже есть не везде, а вдыхать жизнь в телевизор с помощью генератора еще надо уговорить родителей. Что еще делать? Сидеть дома, отвечая на ленивые расспросы старших насчет планов на будущее и нынешних встреч с представителями другого пола, либо выбраться на зимнюю стужу и кидать лопатой снег, который знай себе падал и падал.
Жажда свободы победила.
Идея заключалась в том, чтобы втиснуть почти половину обязательных общественных работ в один день: каждый час борьбы против стихии с помощью лопаты зачтется за три – по крайней мере, в условиях реальной физической опасности. Тут и переохлаждение, и обморожение, и перенапряжение, и ломота в спине, и мозоли под варежками, и психическая нагрузка из-за отсутствия мобильной связи или Wi-Fi – да мало ли опасностей подстерегает тебя, когда выходишь на битву с «большим оленем», которого мама Бобо, по ее словам, видела через окошко.
В этих общественных работах было еще кое-что, о чем не говорилось: собственная выгода. Если очистить тротуары для пешеходов, то кто-то, остро нуждающийся в лекарствах, добредет до аптеки. Кому-то, допустим, приспичило сделать денежный перевод, и ему помогут в банке, если он откроется. А магазин с постельным бельем? В такой день, возможно, найдется немало желающих прикупить ватное одеяло. А попить кофе в «Дотс»?
Но молодежь кинулась махать лопатами вовсе не у входа в аптеку или другого розничного магазина. Нет,
