Сломанная стрела - Кертис Кэмерон
«Он работал над Японией?»
«Попутно. Большая часть его работы была посвящена Северной Корее и Китаю. Северной Корее — из-за её ракетных разработок, интенсивных испытаний и исследований по миниатюризации боеголовок. Последнее также было специальностью Ливермора. Он также работал над количественной оценкой ядерного потенциала Китая. Все эти вопросы представляют значительный интерес для Японии. Но как он умер?»
«Его убили», — говорит Штейн. «Убийца украл устройство, которое он построил в лаборатории. И все его записи».
Я наблюдаю за Пирсом, чтобы обнаружить явные признаки обмана. Он выглядит искренне взволнованным, но, возможно, он мастерски владеет искусством лжеца.
«Не понимаю, — говорит Пирс. — Какой прибор? Какие записи? Большая часть его работы носила академический характер».
Он построил инициатор для ядерной бомбы «Толстяк». Он также построил действующую модель бомбы. Подлинная во всех отношениях, за исключением плутониевого ядра и инициатора.
Эту работу финансировал Minuteman».
Штейн пристально посмотрел на Пирса. Впервые он, кажется, растерялся. Он ищет ответы. «Конечно, мы это сделали. Как я уже сказал, это было чисто академическое задание. Для него этот проект был, по сути, хобби. Его интересовала конструкция бомбы «Толстяк». Каковы её исторические недостатки. Насколько легко или сложно было её изготовить».
«Разная скорость разрушения деталей», — говорю я. «Полоний в инициаторе, например, быстро разлагается. Если его регулярно не менять, мы можем столкнуться с тем, что запускаем неисправные устройства».
«Да, — говорит Пирс. — Но «Толстяк» был гравитационной бомбой, совершенно устаревшей. Позже мы построили гораздо меньшие по размеру гравитационные бомбы. «Минитмен» финансировал работу Бауэра в академических целях. Более того, он написал для нас несколько статей бесплатно. Всё сложилось удачно для всех».
«Только Бауэр мёртв», — говорю я, — «и его дочь почти умерла. Она всё ещё в больнице».
«Брид, я вообще не понимаю, какое отношение всё это имеет к „Минитмену“. Поэтому мы профинансировали часть исследований Билла.
Это не преступление. Пирс выпрямляется на стуле и поворачивается к Штейну. «Аня, я возмущен этим допросом».
«Это не допрос, Алан», — говорит Штейн мягким, примирительным тоном. «Мы здесь не в официальном качестве. Нам любопытно. Потому что Билл Бауэр занимался очень интересной работой. Откуда финансировалась работа Бауэра? Ливермор отказался её финансировать, поэтому Ливермору она не показалась интересной. „Толстяк“ устарел. Работа была дорогой, и всё её финансировал „Минитмен“».
Пирс ёрзает на стуле. Он молчит.
«Есть ли кто-нибудь важный человек, с которым вы еще не встречались?» — спрашиваю я.
«Что ты имеешь в виду?» Пирс мотнул головой. Он был так сосредоточен на Штейне, что забыл обо мне.
«Три президента США, два премьер-министра Великобритании, французы, немцы, японцы. Нет ни одной важной военной или политической фигуры, с которой вы не встречались».
Я указываю на фотографию Пирса с премьер-министром Японии и несколькими другими людьми. Слева от премьер-министра – худощавая, крепкая фигура. У него худощавые, мужественные черты лица японца.
«Вы встречались с премьер-министром Японии. Вон там генерал-майор Конго Исаму. Вы друзья?»
Лицо Пирса блестит от пота. «Генерал заказал ряд исследований «Минитменов».
«Он заказал несколько исследований Бауэра, не так ли?» Я ёрзаю на стуле, чтобы уменьшить давление на сломанные рёбра. «Документы о ракетном потенциале Северной Кореи».
Оценка мощности китайских боеголовок. Количество построенных ими шахт, умноженное на количество разделяющихся боеголовок.
Количество боеголовок в шахте. Российская милитаризация Курильских островов».
Пирс сглатывает: «Да».
«И», — говорит Штейн, — «часть сопротивления… бомба «Толстяк».
Я усиливаю давление. «Конго финансировал бомбу Бауэра, не так ли?»
Пирс сидит, напряженный, в кресле. «Нет».
«Да, он так и сделал», — говорит Штейн. «Некоторые взносы в Minuteman были направлены офшорными компаниями-пустышками. Некоторые из тех же, что финансировали замок Конго Исаму на острове Кюсю. Все эти компании получали деньги от Kongo Motor Corporation и связанных с ней трастов. Он был богатым человеком. Он мог позволить себе вкладываться в эти проекты».
«Наши доноры часто требуют конфиденциальности. В этом нет ничего противозаконного».
«Конечно, нет», — говорит Штейн. «Я же говорил. Мы здесь не в официальном качестве. Мы только что видели, как Токио едва не был разрушен семидесятипятилетней атомной бомбой. Мы хотим связать все точки воедино».
"Что!"
Да. Детали не имеют значения. Семидесятипятилетнюю «Сломанную стрелу» выбросило на берег у подножия замка генерала Конго. Она уже не функционировала. Полониевый инициатор сгнил. Несколько деталей были повреждены при падении с самолёта. Многое другое заржавело.
Бомба, однако, осталась целой. Устройство можно было починить. Генерал Конго понял свою судьбу. Он отнёс бомбу в свой замок. Нанял учёных и инженеров для её ремонта. В качестве наставника он нанял Билла Бауэра. Он не рассказал, почему его заинтересовало финансирование модели бомбы Бауэра, работающей во всех отношениях. Это было хобби, бесполезное занятие. Но всё, что делал Бауэр, можно было повторить с настоящей бомбой в замке Конго. И всё это без ведома Бауэра.
С невольной помощью Бауэра Конго восстановил работоспособность «Сломанной стрелы». Она была вооружена и жива. Он починил то, что мог, и переделал то, что не мог. Ремонтные работы велись параллельно с проектом Бауэра. Вы поручили Бауэру регулярно отправлять отчёты в «Минитмен», которыми вы делились с Конго. В конце концов, Конго финансировал работу через «Минитмен».
«Работой Бауэра пользовались по всему миру в режиме реального времени. Затем Конго добавила последний фрагмент — инициатор Бауэра. Ни вы, ни Бауэр не знали, для чего предназначалась эта работа, но инициатор был ценным приобретением. Бауэр не отдал бы его. Ценой жизни Бауэра Конго послала убийцу, чтобы заполучить его».
«Боже мой». Рубашка Пирса помята, а воротник в пятнах пота. «Я не знал. Клянусь, я не знал».
«Мы вам верим, — говорит Штейн. — Но вы знали, что Конго склоняется к государственному перевороту. Это такая работа.
«Minuteman» делает это».
Пирс прищурился. «На что ты намекаешь?»
«Я просто указываю на потенциальную возможность. Конго нанял Бауэра для проведения множества исследований геополитических угроз в северной части Тихого океана. Думаю, он нанял «Минитмен» для проведения военных учений. Государственный переворот в Японии. Это было бы теоретическим упражнением. Ничего противозаконного».
"Да."
«Одним из сценариев должен был быть взрыв ядерного устройства террористов в центре Токио. Дайте угадаю.
Камей о Карио взрывает атомную бомбу на станции Токио.
«Это было чисто теоретически».
«Такое событие, — заключает Штейн, — дало бы повод Силам быстрого реагирования Конго взять под контроль то, что осталось от правительства».
«Да, — говорит Пирс. — Военные учения показали, что общественность примет военное положение. Тридцать тысяч солдат Конго — единственная боеспособная сила в Японии. Они обеспечат необходимое руководство».
«Но центр Токио будет загрязнен на протяжении целого поколения», — говорю я.
«Время лечит всё, Брид. Взгляни на Хиросиму и Нагасаки. Сегодня это процветающие современные города».
«Вот почему Конго и Ямасита были готовы пожертвовать центром Токио», — говорит Штейн. «Небольшая цена за обновление японского общества. Якудза Ямаситы свяжет воедино города и посёлки, как это было в прошлые века. Тем временем Конго ремилитаризует Японию и создаст ядерный потенциал, чтобы соперничать с Китаем и Россией».
Пирс с энтузиазмом взялся за эту тему. Он говорит так, словно участвует в академической дискуссии. «Конго считал, что США не будут использовать свой ядерный зонтик для защиты Японии. Он был абсолютно убеждён, что если Китай захватит Тайвань, Япония окажется в ловушке между Китаем на юге и Россией на севере. Он называет Тайвань и Курилы пастью Дракона и Медведя».
