Сломанная стрела - Кертис Кэмерон

Раздается громкий визг, и автомат выдает кабель.

Насколько мне известно, это будет первый в истории воздушный перехват V22. Скорость — двести миль в час.

Порыв ветра отбрасывает меня от V22. Я оглядываюсь и вижу, как Штейн и командир экипажа смотрят на меня. Пулемётчик летит за самолётом под углом сорок пять градусов.

Рукава и полы моей рубашки яростно развеваются.

Подо мной – грузовой вагон. Бомба заключена в эту блестящую, обтекаемую оболочку. Командир экипажа разматывает трос. Пилот крадётся вперёд. Моя цель – сцепка между грузовым и пятым пассажирским вагонами. Она скрыта от глаз соединительным шлангом трапа. Мне нужно попасть в пассажирский вагон.

Завывание ветра обрушивается на меня. Боль от сломанных рёбер пронзает всё тело, выбивает дыхание из лёгких. Я качаюсь на конце троса. Подо мной рельсы скользят влево, затем вправо. К счастью, маршрут Синкансэна был спроектирован так, чтобы путь оставался максимально прямым. Разработчики хотели минимизировать износ колёс и максимально увеличить скорость поезда. Пилот смотрит на три-четыре поворота вперёд и старается держать курс неизменным.

Я извиваюсь всем телом. Не обращаю внимания на острую боль, пронзающую грудь и спину. Моё тело словно сплошная ноющая рана от побоев якудза, но острая боль в сломанных рёбрах перебивает всё остальное.

Вот легковой автомобиль. Крыша гладкая и аэродинамичная. Два люка, в трёх метрах с каждого конца. Мне нужно добраться до одного, открыть его и залезть внутрь.

Рев винтов V22 оглушительный. Любой, кто хоть раз провёл время под вертолётом на стройке, знает, как этот шум разносится по городу на полмили вокруг. Вагоны Синкансэна изолированы от шума ветра.

сомневаюсь, что они защищены от звука двухмоторного вертолета, зависшего прямо над ними.

Я прохожу мимо вагона-бомбы и смотрю сверху на пассажирский вагон. Его обшивка блестит и гладкая, как ударопрочный окаменевший пластик. Белая поверхность кажется влажной. Это иллюзия, но она словно течёт, словно жидкость, на ветру. Я бы не удивился, если бы этот материал был специально создан для уменьшения сопротивления воздуха.

Из боков машины летят рваные обломки. Осколки отсвечивают оранжевым в лучах восходящего солнца. Кто-то внутри выбивает окна. Разбивая стекло, машина открывается стихии. Из открытого окна высовывается голова и смотрит на меня.

Дерьмо.

Я снова поворачиваюсь, игнорируя боль в боку, и смотрю на Штейн. Она видит то же, что и я, и выхватывает свой М4.

Сколько якудза в поезде? Невозможно сказать.

Их не может быть много… Для них это самоубийственная миссия. Если я их не убью, это сделает бомба. Я держу кабель обеими руками. Когда будет возможность, я потянусь за «Стерлингом».

Якудза высовывается из разбитого окна, борясь с ветром. Поднимает свой «Стерлинг» и стреляет в V22.

В дуле сверкают светлячки, и я вижу, как пули высекают искры на фюзеляже. Штейн поднимает винтовку и открывает ответный огонь. Пули М4, попадая под острым углом, скользят по блестящей обшивке «Синкансэна».

Прежде чем я смогу сесть в поезд, нам придется уничтожить якудза.

Наш пилот жмёт на V22 сильнее, и мы медленно приближаемся к легковушке. Он пытается дать Штейну возможность выстрелить.

Мои мышцы горят от напряжения, вызванного удерживанием пенетратора.

Открывается сервисный люк в передней части пассажирского вагона. В проём просовывается голова и плечи второго якудзы. Я вижу, как развевается его чёрный пиджак.

На ветру. Мышцы напрягаются, и он с силой открывает металлический люк. Он прижимается к крыше и запирается. С диким выражением лица он наклоняется и берёт «Стерлинг». Он смотрит на V22, затем на меня.

Я стискиваю зубы. Одной рукой цепляюсь за трос. Правой сжимаю рукоятку пистолета «Стерлинга». Я поворачиваю туловище. Боль в сломанных рёбрах застилает мне глаза красной пеленой. Якудза выбрасывает магазин, левой рукой сжимая магазин пистолета-пулемёта.

Вот так стрелять из «Стерлинга» не стоит. В кино он выглядит хорошо, но подъём ствола контролировать невозможно. К тому же, это создаёт нагрузку на магазин. Я стреляю из своего «Стерлинга», прижимая рукоятку пистолета к боку. Я надавливаю на ремень, чтобы натянуть его.

Под завывание ветра пули якудзы пролетают мимо моего уха. «Стерлинг» дергается, и я изо всех сил давлю на ремень. Борюсь с задиранием ствола. Якудза изо всех сил пытается сменить магазин. Яркие искры сверкают на крышке люка позади него. От его куртки вырываются розовые облачка. На груди его рубашки распускаются багровые цветы.

Он роняет оружие с крыши поезда и падает в люк.

Снова стрельба. Якудза из окна врывается прямо в кабину V22. Штейн, прижавшись к грузовому люку, стреляет из своего М4. Один из выстрелов якудзы достигает цели, и она, покачиваясь, заезжает в грузовой отсек.

Никогда не думал, что Штейна подстрелят. Я подавляю тревогу, переношу вес на трос, левая рука онемела.

Снова нажимаю на курок. Из «Стерлинга» вылетают полдюжины пуль. Раздаётся глухой стук, когда затвор защёлкивается по пустому патроннику.

У меня сжимается желудок. Якудза ныряет обратно в поезд. Я смотрю на V22. Там стоит Штейн, вжавшись в дверь, с лицом, искаженным болью. Она всё ещё сжимает свой М4. Кричит в микрофон гарнитуры.

Какого черта она делает?

Пилот кренится в сторону. Я отпускаю рукоятку пистолета и держусь обеими руками, раскачивая конец троса.

Пилот падает, и мой желудок подскакивает к горлу.

Словно маятник, я качаюсь ниже уровня крыши Синкансэна. Смотрю в открытое окно и вижу пассажиров внутри поезда. Якудза перезаряжает свой пистолет-пулемёт.

Поезд входит в поворот, и бок вагона летит на меня. Я отворачиваюсь, изо всех сил цепляюсь за трос. Моё тело и пенетратор ударяются о твёрдую оболочку. Раздаётся лязг.

Металлическая вибрация пронзает моё тело. На мгновение я теряю сознание. Когда я включаю свет, я уже свободно парю в десяти метрах от машины.

Якудза смотрит мне в глаза. Он поднимает оружие к плечу.

Пули изрешечивают якудзу. Пронзительный треск M4 Штейна перекрывает вой ветра и грохот двигателей. Мужчина падает спиной вперед в машину.

Пилот цепляется за высоту. Поднимает меня над крышей поезда. Измученный тревогой, я ищу взглядом Штейн. Лицо её бледнеет, она машет мне рукой и говорит в микрофон. Я заставляю себя выбросить из головы мысли о её ране и сосредотачиваюсь на работе.

Штейн ведёт пилота, чтобы тот спустил меня на крышу поезда. Он управляет горизонтальным вектором, пока Штейн корректирует высоту. Я поворачиваюсь лицом к хвосту поезда. Всматриваюсь в длину пассажирского вагона, вагона с бомбами и замыкающего. Штейн медленно ведёт пилота, чтобы тот спустил меня к открытому люку.

Это непростая задача. Ветер и турбулентность заставляют V22 подниматься и опускаться на несколько футов за раз. У самолёта два ротора и крыло значительной площади, создающие подъёмную силу. Я промахиваюсь через люк и приземляюсь на крышу. Порыв ветра сдувает меня.

Я снова и снова пытаюсь ухватиться за люк. Каждый раз ветер и неустойчивость V22 мешают мне это сделать. Меня перекидывает через крышу поезда, как баскетбольный мяч.

Наконец, мне повезло. Я приземляюсь возле люка и хватаюсь за его край одной рукой. С колотящимся сердцем я нащупываю карабин.

Отчаянно желая освободиться от V22, я отцепляюсь от троса. Отталкиваюсь от пенетратора, просовываю ноги в отверстие и падаю в легковую машину.

Я еду на ядерной бомбе, направляющейся в Токио.

OceanofPDF.com

36

OceanofPDF.com

ОКОРИ

Присев на корточки, я осматриваю поезд на предмет появления других членов Якудза. Ничего.

Убитый мной человек лежит на спине в луже крови. Его пиджак расстёгнут спереди. Я ищу у него запасные магазины, но ничего не нахожу. Он переоделся, прежде чем выронить оружие.

Я держу «Стерлинг» у бедра. Якудза, которого подстрелил Штейн, лежит в дальнем конце вагона. Он упал между рядами… Его голова и туловище загораживают проход. Я сниму с него журнал.