Лес Самоубийц - Джереми Бейтс
Некоторое время ничего больше не происходило, пока через месяц холостяк, снявший комнату на втором этаже, не пожаловался, что по коридору всю ночь бегала маленькая девочка в красном платье.
Еще через несколько недель Белла обнаружила, что сейф в ее кабинете открыт настежь. Деньги лежали на месте.
Она расспросила о загадочной девочке своего старика. Тот признался, что и сам видел ее, и рассказал, что ребенок умер в отеле в начале прошлого века.
Белла рассказала мне это прямо на собеседовании и пристально следила за моей реакцией, видимо, ожидая возражений. Я заверил Беллу, что верю каждому ее слову, и получил работу. Проработал я в этом отеле три сезона, и моя смена часто затягивалась до поздней ночи. Но ничего страшного, кроме глухого шороха, я ни разу не слышал.
Не допуская мысли, что Белла просто шутила надо мной, я тем не менее верил, что всему должно быть рациональное объяснение, хоть порой его трудно найти.
Что касается видения Каори, оно, возможно, было простой игрой теней в ее спальне, а то, что ребенок погиб на их улице в тот же день, — простым совпадением. Или же Каори уже знала об аварии, к примеру, услышав краем уха чей-то разговор в подъезде. Она не придала ему значения, но ее подсознание, получив информацию, преобразовало ее в соответствующую форму, когда Каори засыпала и была особенно восприимчива к игре воображения.
— Ты их тоже видел?
— Привидения? — уточнил Нил.
Я кивнул.
— Не, не видел.
— Ты думаешь, Каори и правда видела призрака?
— Я не думаю, что она стала бы выдумывать такое.
— Ну она могла… перепутать.
— Возможно.
— Но ты так не думаешь?
— Когда она меня разбудила, то была белая, как простыня, и в полуобморочном состоянии. Потом она никак не могла заснуть и будила меня всю ночь, пока на улице не рассвело. — Он пожал плечами. — Никто пока не смог доказать, что призраки существуют. Но нужно помнить, что и обратное никто убедительно не доказал.
— То же самое можно сказать и о зубных феях.
— Я не хочу спорить, Итан. Я вовсе не сумасшедший адепт, но законченным скептиком я тоже оставаться не могу. Просто есть вещи, которые нам не дано понять. Давай оставим этот разговор.
Так мы и поступили.
Через пару сотен метров веревка привела нас к еще одной ленте, на этот раз желтой. Как и предыдущая, она, петляя по лесу, тянулась с севера на юг. Ее было видно на расстоянии примерно в двадцать-тридцать ярдов в каждую сторону, а дальше густые заросли надежно ее скрывали.
— Что будем делать? — спросил Бен. — Продолжим идти по веревке или последуем за лентой?
— Я бы сказал, надо выбрать ленту, — заявил Джон Скотт.
— Мы все время делаем то, что ты хочешь, — сказала Мел, и это прозвучало почти как обвинение. — Мы собирались посмотреть на веревку и ленту. Если вы хотите продолжать, отлично, идите. А я разбиваю лагерь.
— Присоединяюсь, — сказал я и увидел, как Мел тут же расцвела. — Но земля тут очень жесткая и вся в камнях. Предлагаю пройти немного по веревке, найдем подходящее место и остановимся там.
Мелинда кивнула, радуясь любому компромиссу.
— Хорошо, ребята, делайте что хотите. — Джон повернулся к остальным участникам. — Вы со мной?
— Да, мы с Ниной продолжим. Мы сюда за приключениями пришли.
— Поскольку в моих услугах проводника больше нет необходимости, — промолвил Нил, — я предпочту откланяться.
— А ты, Томо?
— Я, пожалуй, перекурю, чувак.
— Ты что, любитель травки?
— Я устал, мы столько ходили.
— Как хотите, — пожал плечами Джон Скотт. — Пусть наши петушки найдут место для лагеря. Мы быстро вернемся. Только не отходите от ленты.
На этом дискуссия закончилась, и Джон Скотт в сопровождении израильтян ушел. Мы же двинулись дальше вдоль веревки.
— Что такое петушки? — спросил Томо.
— Птицы такие, — ответил я.
— Он назвал нас птицами?
— Он идиот.
— Итан, будь повежливей, — вмешалась Мел.
Еще через десяток шагов все мое лицо оказалось в паутине. Я громко отплевывался, пытаясь убрать липкие неприятные нити с лица и изо рта.
— Что случилось?
— Паутина попалась.
— Интересно, что этот паук тут ест, — задумался Нил. — Не видел ни одной букашки.
— Может, они вылетают ночью.
Веревка шла не прямо, а петляла между деревьями, будто человек, ее оставивший, был сильно пьян. Я подумал, что это не исключено, ведь Юми тоже принесла бутылку водки с собой. Разве не так кончают с собой: летальный коктейль из крепкого пойла и снотворных пилюль?
Я представил себе человека, шедшего сквозь чащу тем же путем, каким двигались сейчас мы: рубашка не заправлена, на голове воронье гнездо, моток веревок в одной руке и бутылка водки или виски в другой. Спотыкаясь и спеша навстречу собственной смерти, он неловко уворачивается от деревьев, слезы текут по его щекам, он клянет своего босса, возлюбленную или все человечество, зная, что его смерть их совершенно не тронет.
Мы подошли к упавшему дереву. Оно давно сгнило, покрывшись мхом и колониями грибов. Веревка проходила как раз через середину ствола и в таком широком месте, что я не мог перешагнуть через него. Я решил опереться на лежащее дерево и перемахнуть через него одним прыжком. Но как только я надавил на кору, моя рука провалилась почти по локоть. Я ощутил острую боль в запястье и вскрикнул.
— Итан! — воскликнула Мел.
Мелкие мокрицы полезли из-под коры вокруг проделанной мной дыры. Я в отвращении отпрянул. На запястье остались ярко-красные царапины.
— Боже мой, ты порезался! — воскликнула Мел. — А у нас нет ничего дезинфицирующего и никакого бинта.
— Ого! — вскричал Томо. — Погляди на это!
— Глубокий порез, — заключил Нил.
Они оба склонились над отверстием в старом стволе. Там кипела жизнь: ползали сотни мокриц, две сколопендры пытались ускользнуть и скрыться в безопасном месте. Томо потыкал палочкой жирную черную многоножку. Она свернулась в спираль, пытаясь защититься.
— Осторожно, они кислотой плюются, — предостерег его Нил.
Я снова поглядел на свое запястье. Кровь текла без остановки.
— Чувак, чтоб тебя! — Томо снова уставился на мою руку. — Ты выглядишь точь-в-точь как суицидник.
— Надо зажать рану, — сказала Мел. Она сняла рюкзак и, порывшись в главном отделении, протянула мне белый носок. Я прижал его к порезу.
— Надо держать его, пока кровь не свернется, — проинструктировала меня Мелинда. — Как ты себя
