Зимняя смерть в пионерском галстуке. Предыстория - Эльвира Владимировна Смелик
Точнее, и правда вздрогнула, но легонько, зато едва не уронила стакан. Судорожно стиснула его.
Илья находился не где-то там с кем-то, а здесь. Совсем близко. С ней рядом. И смотрел именно на нее. И в горле опять моментально пересохло.
Секунды пролетали мимо: первая, вторая, третья. А они по-прежнему просто стояли и пялились друг на друга.
– Ты чего? – наконец пробормотала Майя осиплым шепотом.
Он не ответил, а тоже спросил:
– Идем? – Протянул ей ладонь.
Майя уставилась на нее, почти испуганно, но отказаться даже мысли не возникло. Кивнула, подтвердила:
– Угу.
Илья тихонько хмыкнул, улыбнулся уголками рта.
– Ты… прямо с компотом?
Она, собрав все силы и возвращая себе обычный уверенный вид, выдохнула с вызовом:
– Ну а что? – Но выделываться дальше не стала, тут же поставила стакан на стол, ухватилась за храмовские пальцы, обжигаясь и опять едва не вздрагивая от прикосновения.
Они танцевали. Илья ее пригласил. Но сейчас Майя не пыталась анализировать, к чему это вело и что значило. Были только ощущения, которые волновали, будоражили, делали счастливой, переполняли, а мыслей в голове ну совсем никаких.
Да думать и не хотелось, хотелось просто медленно двигаться, плавно покачиваясь, чувствовать руки Ильи на своей талии и его крепкие плечи под своими ладонями. А сильнее всего желалось, чтобы время растянулось или застыло и песня никогда-никогда не заканчивалась.
А вот Лада, танцуя с Павлом, чувствовала себя не слишком комфортно. И совершенно непонятно отчего. Он же ей, в общем-то, нравился, но, когда они опять оказались слишком близко, даже ближе, чем тогда возле елки, когда касались друг друга уже по-настоящему, а не случайно и невесомо, у нее никак не выходило расслабиться.
Порой Лада и вовсе ощущала себя бабочкой, которой заинтересовался коллекционер-энтомолог. Но при этом оставалось абсолютно неясным, то ли он просто любовался, то ли собирался поймать, насадить на булавку и спрятать под стекло.
Ее настораживала и смущала несокрушимая уверенность практиканта. Тот был смелым, целеустремленным, харизматичным. А Руслан совсем другой. Она неплохо изучила его за год знакомства, и он ей вроде бы тоже нравился.
Но разве так бывает?
Лада не считала себя ни легкомысленной, ни ветреной. Она даже кокетничать особо не умела, в отличие от некоторых интернатских девчонок, которые хоть и младше, но в данном вопросе гораздо более подкованные.
Еще ей частенько казалось, будто она тоже нравилась географу, и думать об этом было приятно. Хотя сейчас в волшебном сумраке зала Лада его не видела, но зато прекрасно чувствовала следящий за ней взгляд. А кому еще он мог принадлежать, если не Руслану? Но ведь тогда получалось, будто, танцуя с Павлом, она играла и с тем и с другим, вводила обоих в заблуждение. И все только потому, что сама с собой не могла разобраться.
Вероятно, именно оттого Лада и ощущала себя неуютно. А когда танец закончился, просто взяла и быстренько улизнула, даже заметив, что Павел хотел ее задержать. Торопливо ринулась к столикам с угощениями, словно очень проголодалась или ей срочно понадобилось переговорить с поварихой. Чтобы как-то оправдать свои действия, подхватила первый попавшийся стакан, но наливать в него компот не спешила.
Тетя Тоня посмотрела на нее, улыбнулась, но расспрашивать не стала, кивком указала на окно и, покачав головой, проговорила:
– А снег-то опять валит. И все сильнее. Не прекратится, так к утру и незаметно станет, что чистили.
– Видимо, трактор придется вызывать, – пробормотал Юсуф.
Внешне, а впрочем, и по характеру они были абсолютно разные. Он смуглый, сухопарый, с когда-то почти черными, а теперь густо разбавленными сединой волосами, сдержанный, скупой на слова и на улыбки. А тетя Тоня – полная противоположность: толстушка-хохотушка, добродушная, разговорчивая, легкая на подъем.
Даже интересно стало, что их свело. И Лада не удержалась, сев на соседний стул, спросила:
– А как вы познакомились? И где?
Тетя Тоня то ли хмыкнула, то ли крякнула, улыбнулась.
– На приеме. В поликлинике, – выложила и принялась рассказывать: – Народу была тьма. Да в принципе, как обычно. Я раньше пришла, а Юсуф попозже. А чего в очереди делать? Разговорились. Слово за слово, и время быстрее пошло. Только доктор меня принял, а его не успел, выдал талон и сказал завтра подойти. Вечер уже, Юсуф не местный, а на прием ему рано с утра. Я и решила, что вроде мужчина положительный, и предложила у меня переночевать. Потом мы с ним полгода письма друг другу писали, иногда звонили. Ну и подумали: чего ж мы время зря теряем? Кто знает, сколько нам его еще отпущено. Может, не так уж и много. Вот и съехались, не стали больше тянуть. С тех пор и живем вместе.
Лада слушала внимательно, не перебивала, удивлялась: чего только в жизни не случается! Захотелось улыбнуться умиленно, легко вздохнуть, словно посмотрела хороший фильм.
Все-таки странная эта любовь. Находит там, где и не подумаешь. А у кого-то ее вообще нет. Даже если живут вместе, но все равно будто бы два посторонних человека. А когда есть, да еще и взаимная, это, получается, счастье?
Она настолько задумалась, что пропустила момент, которого старалась избежать весь вечер. К ней подошел Руслан, произнес:
– Лада, можно тебя? – Словно на танец приглашал.
Но песня играла не медленная, да и смотрел он так, что одновременно тянуло и смущенно отвернуться, и посмотреть прямо в глаза, в самую глубину, поймав в зрачках собственное отражение. Но Лада не сделала ни то, ни другое.
– Что-то срочное? Случилось чего? – спросила, обведя взглядом зал, по привычке проверяя, все ли на месте.
– Ничего не случилось, – возразил Руслан. – Просто… давай отойдем.
Лада недоуменно дернула плечами, но больше ничего выяснять не стала, поднялась с места, двинулась за географом в угол зала, подальше от пятачка, где проходило самое веселье.
– Я… вот… – пробормотал Руслан не слишком уверенно, выставил перед собой руку, которую до этого прятал за спиной, и Лада увидела в ней коробочку духов. – Это подарок. На Новый год.
– Спасибо, – машинально выдохнула Лада, забрала коробочку, но теперь не знала, куда ее деть, вертела в руках. В карман не уберешь, не спрячешь, и вообще… – А я не приготовила ничего, – добавила с легкой досадой.
– Ну и что? – отмахнулся географ, улыбнулся немного неловко. – Это же не ты, а я Дед Мороз. И… – Он на секунду умолк, но потом решительно договорил: – Ты мне нравишься. Очень.
Лада застыла в замешательстве, не зная, как реагировать. А вдруг услышанное
