Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
– Никогда?
– Иногда спускалась к побережью, но с таким шумом и таким количеством людей мне там некомфортно.
– Странно для девушки.
– Нет, если девушка сама по себе странная.
– Ты считаешь себя странной?
– Так говорят в деревне… – спокойно ответила она. – И если слышишь это достаточно часто, поневоле начинаешь верить. Хотя, по-моему, куда более странным выглядит тот, кто, имея возможность наслаждаться окружающей его тишиной и красотой, ищет чего-то другого. С чего ты хочешь начать?
– С места, где можно найти естественные, но необычные ароматы.
– Здесь все естественные. И все разные. Но, думаю, я знаю, что ты ищешь. Возвращайся за час до рассвета, и я покажу тебе пару своих любимых мест.
В назначенный час, когда ночь еще не рассеялась, они отправились в путь: девушка шла впереди, освещая дорогу мощным фонарем, а он следовал за ней в нескольких шагах. Было удивительно и приятно видеть, как Казацкий Нос оправдывает свою репутацию: даже в темноте он безошибочно угадывал, мимо чего они проходят – яблонь, апельсиновых или персиковых деревьев, клумб с розами, туберозами или жасмином.
За несколько минут до того, как солнце заявило о своем присутствии на горизонте, легкая дымка окутала пейзаж, делая его почти призрачным. Первый утренний ветерок разбудил цветы, и капли росы, испаряясь с их лепестков, наполнили воздух своими ароматами, привлекая как можно больше насекомых. Над полями разлилась волшебная симфония запахов, способная опьянить мужчину с таким утонченным обонянием, как у Юрия Антанова.
– Это рай! – воскликнул он в тот момент, когда первый луч солнца медленно прорезал горизонт, наполняя мир тысячей мягких оттенков – от бескрайнего моря до далеких гор.
– А глуп тот, кто променяет это на город, – заметила девушка. – Начинаешь меня понимать?
– Теперь я тебя понял.
Они погрузились в океан ароматов, единственным сопровождением которого были песни жаворонков. Постепенно к ним присоединились голоса множества утренних птиц и торопливый крик петуха. Не было ни одного постороннего шума – ни грохота машин, ни голосов людей. Только отдаленный звон колокола напоминал, что где-то еще существовал мир.
Сидя на каменной стене, они глубоко вдыхали воздух, осознавая, что испытывают нечто похожее на долгий оргазм чувств, интенсивность которого вскоре начнет угасать.
Спустя час они позавтракали – так, как это было в привычке у Орхидеи: крепкий кофе и свежеиспеченный хлеб с вареньем из жасмина и роз в уютном кафе на живописной улице Жан Оссола. Именно тогда девушка решила удовлетворить свое любопытство относительно того, действительно ли ее спутник – казак.
– Чистокровный.
– А ты хорошо ездишь верхом?
– Лучше управляю тремястами лошадиных сил «Феррари», – честно признался он. – Надо признаться, что единственный раз, когда я решился сесть на коня, продержался в седле всего три минуты. Разочарована?
– Очень. Я думала, что казаки – легендарные всадники, бесстрашные воины, любящие свободу, которые всегда сражаются и скачут без законов, кроме тех, что устанавливают себе сами.
– Времена меняются… – с горькой улыбкой заметил парфюмер. – Во время русской революции те самые мифические всадники, о которых ты говоришь, открыто выступили против большевиков. Когда те победили, тысячи казаков были казнены, а оставшиеся вынуждены эмигрировать. После Второй мировой войны Сталин, который все еще ненавидел казаков, потребовал от англичан выдать ему всех, кто оставался в Европе, хотя почти никто из них не пережил Великую войну. Пятьдесят тысяч казаков, прибывших из Сербии, Италии, Голландии, Германии и Франции, были собраны в Австрии, чтобы затем отправиться в контролируемую Советским Союзом часть Германии. Это назвали Операцией «Килхаус», и большинство из них были расстреляны в одной из самых жестоких бойней, произошедших в мирное время. Так как среди них были трое моих дедов, если я когда-нибудь создам по-настоящему уникальный парфюм, я назову его «Килхаус-3» в их честь.
– Я помогу тебе его найти.
– Начинаю верить, что если кто и сможет, то это ты. Жду тебя завтра в то же время.
– Я приду.
И действительно, она пришла. В этот раз девушка повела его в другом направлении, словно экскурсовод в музее, желающий показать гостю каждую картину и каждую статую, только в данном случае музей был огромным садом, а его экспонаты обладали собственной жизнью.
Рассвет застал их в месте, где росли почти все известные разновидности одного цветка. Для жителей Грасса жасмин всегда был и оставался Цветком среди цветов.
В течение почти получаса Юрий Антанов не делал ничего, кроме как вдыхал, слегка покачивая головой из стороны в сторону, словно ища в этом мощном потоке ароматов золотую крупицу – ту, которая однажды превратит простой флакон эссенций в настоящее сокровище.
Глава 3
Когда на следующий день рыжеволосый Гермес вернулся в дом Романа Баланегры, он застал его склонившимся над потрёпанной картой восточной части страны, испещрённой отметками и зачёркиваниями. Рядом с ним стоял высокий и жилистый местный житель, чьё лицо напоминало рояль из-за цвета кожи и необыкновенного совершенства его безупречно белых зубов.
– Это сеньор Гермес, человек, который, надеемся, сделает нас богатыми. А это – Газá Магалé, лучший следопыт в стране и единственный, кто знает этот регион почти так же хорошо, как и я, – представил их хозяин дома. – Мы охотились вместе больше двадцати лет, и он пойдет со мной.
– Сколько ещё человек составят вам компанию?
Хозяин покачал головой и пояснил:
– «Двое – это компания, трое – толпа», и хотя в данном случае речь идёт не о любовной связи, любой посторонний будет только мешать.
– Но вам придётся бродить по этим джунглям днями, а может, и неделями… – заметил вновь прибывший. – Как вы собираетесь тащить палатки, оружие и припасы?
– Палатки? – удивился следопыт, чьи зубы напоминали клавиши пианино. – Зачем, черт возьми, нам палатки?
– Ну… чтобы спать, наверное… – неуверенно ответил европеец.
Чернокожий обратился к своему спутнику, с которым прошёл через джунгли, болота и саванны, и с явным удивлением спросил:
– Ты хоть раз ночевал в палатке в джунглях востока?
– Нет, насколько помню… – ответил тот и, улыбнувшись гостю, пояснил: – Слоны почти не останавливаются ни днём, ни ночью, и обычно спят всего три-четыре часа в сутки, а иногда даже на ходу. Из-за этой проклятой привычки, если идёшь по их следу в джунглях, терять время на установку и разборку палатки невозможно.
– А я всегда думал, что лагеря с палатками у костра – это суть жизни
