Два вида истины - Майкл Коннелли
— Нет проблем, — сказал Босх.
Когда Босх только пришел в отдел, у них с Тревино начались терки в отношениях. Основываясь на истории работы Босха в полиции Лос-Анджелеса, капитан считал Босха вольным стрелком, за которым нужно тщательно следить. Это не помогло Босху, но ситуация немного выровнялась год спустя, когда расследование, проведенное Босхом и Лурдес, выявило и привело к аресту серийного насильника, который нападал на женщин в маленьком городе более четырех лет. Последующая огласка вызвала всплеск общественной поддержки департамента, причем львиная доля заслуг досталась Тревино как человеку, возглавляющему детективный отдел. С тех пор Тревино предоставил Босху свободу действий, дав работать с материалами нераскрытых дел и ящиками с уликами в старой городской тюрьме. Но Босх чувствовал, что подозрения у того остаются, и знал, что как только Тревино узнает о ситуации с Бордерсом, он начнет шептать шефу на ухо, что Босх должен уйти.
— Почему бы нам не начать с просмотра видеозаписи из аптеки? — сказал Босх. — Не все из нас его видели. Затем мы можем обойти комнату и подвести итоги вчерашней работы, чтобы капитан Тревино мог ввести шефа в курс дела. Белла?
Лурдес взяла пульт и включила один из экранов на стене напротив досок. Видео из аптеки уже было включено, потому что Босх и Лурдес просмотрели его несколько раз накануне вечером — это была их последняя работа перед отъездом домой.
В "Фармасии" было три камеры, и потолочная камера над стойкой с рецептами давала наиболее полную запись убийств. Пять человек в штабной комнате молча наблюдали за замедленной съемкой.
На экране было видно, как Хосе Эскивель и его сын стояли за прилавком в аптеке. Они готовились к работе, так как аптека открывалась в десять часов каждый день, кроме воскресенья. Хосе-старший стоял у прилавка, перебирая пластиковую корзину с несколькими маленькими белыми пакетами — упакованными рецептурными лекарствами, ожидающими получения. Хосе-младший стоял у компьютера в конце прилавка, очевидно, проверяя новые рецепты, присланные медицинскими учреждениями. Других сотрудников в магазине не было. В результате опроса, проведенного накануне, выяснилось, что отец и сын были единственными штатными сотрудниками. Была еще сотрудница на неполный рабочий день, которая работала в самые загруженные дни недели или когда один из Эскивелей не работал, но она не была фармацевтом и выполняла в основном функции кассира.
В 10:14, согласно таймеру на видеозаписи, входная дверь аптеки открылась, и вошли двое мужчин, уже в лыжных масках, в перчатках и с оружием наготове. Они не бежали, а быстро шли, разделившись у двух торговых проходов и направляясь к прилавку в задней части магазина.
Хосе-старший первым поднял голову и увидел человека в проходе, ведущем прямо к его месту. По ракурсу камеры невозможно определить, понял ли он, что мужчин было двое. Но он тут же переместился вправо и толкнул предплечьем в бок своего сына, оттолкнув его от компьютера и предупредив о приближающейся опасности.
Хотя видеозапись была без звука, было ясно, что Хосе-старший что-то крикнул своему сыну. Затем Хосе-младший повернулся направо в сторону полуоткрытой двери, которая вела в коридор и к заднему выходу. Похоже, он не понял, что таким образом оказался на пути человека, двигавшегося по другому проходу. Хосе-младший начал выбегать в коридор. Стрелок вышел из прохода и последовал за ним, оба они исчезли за кадром в задней части аптеки.
Второй стрелок без колебаний направился к прилавку и поднял оружие. Хосе-старший поднял руки ладонями вперед в знак сдачи. Стрелок просунул пистолет между поднятыми руками Эскивеля и выстрелил ему в грудь, почти в упор, сквозным выстрелом, который разнес шкафы позади него. Хосе-старший сделал шаг назад и натолкнулся на шкафы, затем рухнул на пол, его руки все еще были вытянуты вверх.
— Черт возьми, как хладнокровно, — сказал Систо, который раньше не видел видео.
Никто не отреагировал. Они смотрели в ошеломленном молчании.
Через несколько мгновений после того, как Эскивель упал, в дверях появился второй стрелок, который пришел из заднего коридора, предположительно после того, как застрелил Хосе-младшего. Он подошел к прилавку и потянулся к белому пластиковому мусорному ведру. Он высыпал его содержимое на пол, а затем начал перемещаться среди шкафов с лекарствами, открывая ящики и бросая в корзину упаковки таблеток и капсул. Другой стрелок не сводил глаз с входной двери, держа оружие двумя руками наготове. Босх снова понял, как повезло, что не было больше жертв — покупателей, забредших в аптеку, не зная о подстерегающей их опасности. Эти убийцы явно не собирались оставлять свидетелей.
Это могло бы стать массовой резней.
Через девяносто секунд после того, как преступники вошли через парадную дверь, они ушли через задний коридор и исчезли навсегда, выйдя через черный ход.
— Мы думаем, что в переулке у них должна была быть машина с водителем, — сказала Лурдес. — Кто-нибудь хочет посмотреть еще раз?
— Нет, спасибо, — сказал Тревино. — Есть видео с того места, где застрелили сына?
— Нет, в заднем коридоре нет камер, — сказал Лурдес.
— А что насчет улицы? — настаивал Тревино. — У нас есть что-нибудь, что показывает этих двух ублюдков без масок?
— Ничего, — сказал Лузон. — Там есть камеры на обоих концах торгового центра, но они ни хрена не зафиксировали.
— Мы думаем, что их высадили в переулке, и они вошли в заднюю дверь "Трех королей", — сказал Систо, используя английское название бара, расположенного через две двери от аптеки.
— Они прошли через бар и вышли через переднюю дверь, — сказал Лузон. — Затем спустились в "La Familia" и сняли маски, прежде чем войти внутрь.
— Они знали, что делали, — добавил Систо. — И где были камеры.
— Мы получили их описания от "Королей"? — спросил Тревино.
— Там не очень сговорчивый персонал, капитан, — сказал Лузон. — У нас нет ничего, кроме того, что бармен сказал, что видел двух парней, которые быстро прошли мимо. Он сказал, что они были белыми, и это все.
Тревино нахмурился. Он прекрасно знал, что "Трес Рейес" был источником частых вызовов патруля из-за драк, азартных игр,
