Норфервилл - Франк Тилье
Леони складывала в чемодан всевозможную термоодежду из шерсти и шелка. По последним данным, на севере Квебека царил арктический воздух, и дневная температура опускалась ниже минус 15 °C, что для середины февраля не было чем-то исключительным. Однако ее больше беспокоила вероятность метелей, которые, согласно прогнозам, в ближайшие дни были весьма вероятны. Ничто не было хуже метели. Молодая женщина знала, о чем говорила, у нее остались ужасающие воспоминания из юности. Норфервилл, весь покрытый льдом, застывший как мрачная декорация в стеклянном шаре. Однажды, после такой метели, на мотоснежном скутере, всего в трех километрах от города, был обнаружен мужчина. Человек, вероятно, почувствовал себя плохо. Он все еще сидел в позе водителя, полностью замерзший и прилипший к сиденью.
Не говоря ни слова, она придавила чемодан коленом, чтобы закрыть его, а затем пошла за другой сумкой. Ей была необходима одежда как минимум на две недели.
— Мишо не питает ко мне симпатии, но я не думаю, что ему выгодно проваливать это дело, — ответила она, складывая флисовую куртку. — В некотором смысле он прав. Даже если у меня и нет большого опыта, я лучше всех справлюсь с этой работой. Я как-нибудь разберусь.
— Норфервилл... Ты никогда не рассказывала мне об этой части своей жизни. Сколько ты там прожила? Пятнадцать лет?
— Шестнадцать.
— И как тебе там?
Ты хочешь знать, Патрик? Ты действительно хочешь знать? Норфервилл — это зло. В этом городе таится что-то злобное, что хватает тебя за горло, разрушает изнутри, душит. Люди там сходят с ума, становятся жестокими. Это ты хочешь услышать, Патрик?
Леони отбросила эти мысли. Она пожала плечами.
— Здесь нечего рассказывать. Норфервилл — это скука в чистом виде. Представь себе бесконечные зимние ночи, которые сводят жителей с ума. Целые дни, когда нельзя выйти на улицу из-за холода, который заставляет климат Бэ-Комо казаться багамским. В домах нечего делать, кроме как ждать. Норфервилл — это еще и белые и коренные жители, которые пытаются жить вместе, но это все равно что пытаться смешать масло с водой... Я могу продолжить описывать тебе это очаровательное место, если хочешь. Рассказать тебе о постоянных отключениях электричества и водопроводных трубах, которые ломаются под давлением мороза.
Опираясь плечом о дверной косяк, Патрик с любовью смотрел, как она прыгает между разными шкафами. В тридцать шесть лет она была великолепна. Ее длинная черная коса колыхалась, как змея, на ее спине. Ему нравилась ее тонкая шея, которая приглашала к созерцанию.
— Все будет хорошо. Я не хочу портить наш последний вечер.
Снаружи царила темнота. Через окно спальни можно было разглядеть силуэты в домах напротив. Все дома были одинаковыми, с зелеными крышами и фасадами цвета перламутра. Простые дома, похожие на передвижные дома, но уютные. В тепле родители готовили ужин, дети играли в гостиной или делали уроки... В конце улицы был пляж.
Полицейский воспользовался тем, что Леони повернулась спиной, и обнял ее. Он чувствовал в ее теле напряжение, которое она не смогла сбросить с тех пор, как их вызвали в кабинет начальника.
— Может, перестанешь на две минуты и мы немного расслабимся?
Она положила руки на руки своего спутника, чтобы охладить его пыл.
— Я устала... У меня был тяжелый день, с аварией на лесопилке...
Патрик повернул ее к себе, улыбаясь, и внимательно посмотрел на ее лицо с большими черными глазами, похожими на круглые камушки, которые можно найти у подножия водопадов. У нее были изящные скулы, как у тех, кто живет высоко в горах. Только ее пострадавшие губы нарушали гармонию ее черт. Время от времени его спутница приходила на работу с губами в ужасном состоянии. Она говорила, что это из-за холода, но Патрик знал, что за этим скрывалось что-то другое. Леони иногда проявляла агрессию. Тогда она все бросала, включая его, и он задавался вопросом, не разрывала ли она себе губы в такие моменты. Он еще не осмелился открыто поговорить с ней об этой проблеме.
— Ты же не собираешься бросить меня сегодня вечером?
— Прости, Патрик. Мне нужно закончить собирать чемоданы, и я скоро пойду спать. Завтра утром я уезжаю рано. К тому же, мое прибытие в Норфервилл не будет легким...
Волнение ее партнера сразу улетучилось. Он стоял неподвижно, а она продолжала ходить туда-сюда, как ни в чем не бывало. Как будто все это было нормальным.
— Мы уже почти пять месяцев вместе и живем то у тебя, то у меня, хотя живем в пятистах метрах друг от друга. На работе ты стараешься сделать нас чужими людьми. В последние несколько недель ты ищешь поводы, чтобы мы меньше виделись. Иногда ты взрываешься, как газовый баллон, и я даже не знаю, почему. Черт, что с тобой, Леони? Что я делаю не так?
— Ты все делаешь правильно. Просто... мне нужно время.
Патрик не знал, стоит ли ему злиться. Он давал ей время. Постоянно. Почему с ней все было так сложно?
— Хорошо. Я буду терпелив, потому что я очень люблю тебя и уверен, что у нас может быть прекрасная жизнь вместе. Только не обманывай меня, я этого не вынесу.
С этими словами он развернулся, но перед тем, как выйти, спросил:
— Твоя встреча послезавтра в Квебеке, та, которая была для тебя так важна, но которую ты отменила в один миг из-за Мишо, ты все еще не хочешь мне сказать, о чем она была?
Когда она с сожалением покачала головой, она увидела, как голубые глаза Патрика потемнели.
— Твои секреты, да?
На этот раз он вышел, хлопнув дверью. Леони была зла на себя, она не имела права причинять ему боль. Патрик был милым, слишком милым. Слишком гладким. Слишком старым, в некотором смысле. Он напоминал тех пилотов, которые следуют по заранее намеченной траектории и стремятся только к одной цели: благополучно добраться до места назначения. И Бай-Комо был идеальным местом для этого: здесь рождались, здесь размножались, а потом умирали с ощущением, что прожили прекрасную жизнь. Чем дольше она будет ждать, чтобы признаться ему, что у нее никогда не будет достаточно сильных чувств, чтобы жить с ним, тем хуже будет. Но в тот вечер она быстро забыла о своем спутнике и своих мучениях. Потому что был Норфервилл.
Норфервилл... Монстр с железными клыками и желтыми глазами, пронзающими лес, вновь появлялся
