Норфервилл - Франк Тилье
Жестом он дал понять, что нет.
— Это такой затерянный город посреди Великого Севера, что я подумала, что Google ошибается, — объяснила Гаранс. Мне пришлось увеличить масштаб, чтобы увидеть дома. Вокруг ничего нет, никаких других населенных пунктов в радиусе нескольких сотен километров. Только леса и озера, тысячи озер. По словам полицейского, это было... тяжелое зрелище.
Тедди вытер слезу из правого глаза, а затем с нижнего края повязки: с этой стороны слезы текли сильнее.
— Продолжай...
— Морган нашли в снегу, замерзшую, на окраине города. Ее одежда была сорвана и... Черт, Тедди, я слушала, что мне рассказывал этот офицер. По его словам, тело было изуродовано.
Она взяла его руки и сжала их в своих. Он опустил голову и уставился на доски пола. Морган ходила по ним, когда была маленькой, и он приводил ее с собой в офис. Он все еще слышал ее смех, видел ее радостное личико. Это было вчера. Пока воспоминания наполняли его, голос его напарницы продолжал звучать в его ушах. —
Будет расследование, но это сложно, учитывая крайнюю изолированность города. Никто не ездит в эти края, кроме шахтеров и горстки туристов, ищущих острых ощущений. Местные полицейские больше занимаются охотой на медведей и урегулированием драк между соседями, ты понимаешь, о чем я; они не приспособлены для расследования такого рода дел, поэтому, скорее всего, туда будут отправлены специализированные агенты. На самом деле я ничего не знаю. Это так далеко отсюда...
Она встала, пошла за бумагой и протянула ему.
— Номер местного начальника полиции... У них уже больше часа ночи, и я не уверена, что в такой глуши есть дежурная служба.
Криминалист посмотрел на наспех нацарапанные цифры. На другом конце провода — смерть. Гаранс больше не могла терпеть эту боль, которая сжимала ей живот. Она взяла пальто, пачку сигарет и направилась к выходу.
— Я скоро вернусь. Мне нужно пойти на встречу. Это ужасно, Тедди.
Ужасно и отвратительно.
Она захлопнула за собой дверь. Оставшись один, Тедди сгорбился и закрыл глаза. Тогда ему привиделось ужасающее видение окровавленного тела едва двадцативосьмилетней девушки, лежащей посреди огромной белоснежной равнины, с большими глазами, похожими на озера, устремленными на слишком белое солнце.
Его дочь. Его единственная маленькая дочь.
Папа...
Он разрыдался.
5
Лесопилка Outardes располагалась в тридцати километрах от Бай-Комо, на северном берегу реки Святого Лаврентия. Она впечатляла своими огромными размерами, но такая масштабность была необходима, чтобы справиться с грубой силой канадских лесов. Насколько хватало глаз, виднелись груды коричневатых бревен, золотистые горы стружек, поддоны с досками высотой в три этажа. Картину дополнял парк лесорубных машин, способных обрезать, распилить и перерубить любое дерево с корнями менее чем за десять секунд.
Мир стали и дерева погрузился в мертвую тишину с тех пор, как тело рабочего было найдено у подножия его бульдозера — своего рода гигантского бульдозера. Тело было уже увезно похоронным бюро в конце утра. Все указывало на то, что водитель, пытаясь устранить механическую неисправность, был сбит собственной машиной, двигатель которой все еще работал. Коллеги, ставшие свидетелями происшествия, прибежали на помощь, но было уже слишком поздно: 56-летний Фред Сенекаль скончался на месте.
Леони Рок закончила беседу со следователями Комиссии по стандартам, справедливости, здоровью и безопасности труда, а затем быстрым шагом направилась к своему пикапу белого, черного и желтого цветов, цветам полиции Квебека. Сообщение на ее телефоне сообщило ей, что ее начальник хочет ее видеть как можно скорее. Поэтому она быстро отправилась в путь. Никто не заставлял Мартина Мишо ждать.
В этот период сильных морозов дорога к лесопилке — двадцать километров по лесу — была еще относительно проходимой, так как ее регулярно очищали от снега, поэтому молодая женщина добралась до города менее чем за полчаса. Пушистые облака придавали водам реки Святого Лаврентия самые красивые оттенки, палитру серого и синего, но когда выглядывало солнце и горизонт прояснялся, можно было увидеть другой берег, расположенный примерно в пятидесяти километрах. В такие моменты Бэ-Комо выглядел как открытка: с одной стороны его омывали белые песчаные пляжи, тянувшиеся вдоль реки, а с другой — ласкали изумрудные оттенки бореального леса. Здесь, у ворот Великого Севера, город Квебек находился в четырехстах километрах ниже, а Монреаль — в семистах.
Леони припарковалась перед полицейским участком, расположенным на улице Минган. Это было длинное здание из красного кирпича, похожее на казарму, на фасаде которого развевались флаги Квебека, полиции и Бэ-Комо. Войдя в свой кабинет, она сняла парку и перчатки, а затем пошла постучать в дверь своего начальника. Этот мужчина с телосложением хоккеиста, укорененный в своих кожаных ботинках, имел в подчинении сорок девять полицейских и десять гражданских служащих. Офицер поддерживала дистанцированные отношения с этим начальником, который за три года совместной работы ни разу не проявил к ней ни малейшей благодарности. Когда он отдавал приказ, она выполняла работу, и точка. Войдя, она бросила взгляд на своего коллегу Патрика Дрюмона, лейтенанта, как и она. Его лицо не предвещало ничего хорошего.
— Я сделала все, что могла.
— Что с «Лебедями»? — ответил Мишо, знаком приглашая ее закрыть дверь.
— Отчет судмедэксперта это подтвердит, но все указывает на глупый несчастный случай. Следователи CNESST проверяют, не было ли каких-либо сбоев в работе, которые могли бы поставить под сомнение ответственность компании.
— Значит, дело скоро будет закрыто. Я снимаю тебя с этого дела, Дрюмон будет его вести. Ты мне нужна для другого дела. Серьезного дела.
Она вопросительно посмотрела на Патрика, который скрывал свою радость, и вернулась к своему начальнику.
— Слушаю, командир.
— Белая женщина, двадцать восемь лет, француженка, избита, расчленена. Убийство, нападение животного, пока точно не известно. По первым данным, местный сержант склоняется к версии убийства.
Говоря это, он сложил пачку листов, хлопнув ею по столу, давая понять, что его решение не подлежит обсуждению. И хотя эта новость не могла не порадовать Леони, которая ценила, когда ей доверяли важное задание, она не могла не думать, что здесь обязательно есть какой-то подвох. С тех пор как она работала в отделе по расследованию тяжких преступлений, Мишо систематически отстранял ее от подобных дел. Он никогда не говорил об этом открыто, но этот ублюдок был одним из тех, кто считал, что женщине смешанного происхождения не место в полиции Квебека, а ее место в какой-нибудь резервации, в полиции
