Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон
Дюваль кивнул. Здесь закон оказался безжалостен.
— Да, я уж понял. Но ведь и на верфь этот закон тоже распространялся, да?
— Да, точно. И гостиница, и верфь пришли в упадок. Но верфь смогла оправиться от удара, а гостиница нет.
Старик Дамьен на мгновение замолчал и снова вытер нос носовым платком.
— Вы знаете, Жанно тогда ничего так и не предпринял, он только судился и требовал, чтобы государство взяло эту работу на себя, а гостиница продолжала разрушаться. В 2010 году город экспроприировал ее. Предполагалось, что государство сделает ремонт за свой счет, но внезапно выяснилось, что на Сент-Маргерит, который за это время стал природоохранной зоной, запрещены строительные работы, поэтому отель придется снести. Конечно, город возражал и со своей стороны готов был инвестировать в отель, но до сих пор никакого соглашения не достигнуто. А пока здание все больше ветшает, и кое-кто останавливается там на ночь, разумеется, незаконно. Ведь вместо того чтобы заделать окна и двери, они просто обили виллу железными листами. Это ужасное зрелище, оно ранит нам сердце. Франсуазе на это особенно больно смотреть, — старик вытер платком глаза. — А Жайно действительно умер от горя, бедняга, он последний, кто родился здесь, на острове, и был похоронен здесь. Вы не видели местное кладбище?
Дюваль кивнул.
— Только что. Случайно забрел. Видели его могилу?
— Да, видел. Очень ухоженная.
— Да, — улыбнулся старик Дамьен. — Я туда время от времени наведываюсь, и Франсуаза приходит на нее регулярно. Рад, что вам понравилось. Большинство из тех, кто посещает это кладбище, делает это только ради Флоранс Арто.
Что-то подсказывало Дювалю, что этот разговорчивый пожилой человек, который так любит свой остров, знает очень много. Стоит лишь задать ему правильный вопрос, и…
— Так вы живете здесь почти круглый год? — повторил Дюваль, добавив слово «почти».
— Точно, — улыбнулся старик. — С тех пор как ушел на пенсию, то есть с 1995 года.
— Вы знаете всех, кто здесь живет, знаете историю острова, вам наверняка знаком каждый камень.
— Ну каждый камень и каждая бухта — да, но не каждое дерево. За этим — к Филиппу. Ему знакома вся зелень.
— Лесник?
— Да, Филипп, вы уже с ним знакомы? Ну конечно, знакомы, вы же у него ночевали. Немного странный парень. Но на острове он незаменим.
Дюваль кивнул. У него тоже сложилось такое впечатление.
— Вы уже видели Алису сегодня утром? — неожиданно спросил он.
Дамьен кивнул с серьезным видом и указал в сторону бистро.
— Да. Хорошая девушка, но слегка взбалмошная, — он посмотрел на комиссара, как бы раздумывая, говорить или нет, и продолжил: — И всегда выбирает не того парня. Мне кажется, ей хронически не везет с мужчинами.
«Алиса и сама говорила об этом нынче ночью», — подумал Дюваль. Тем не менее он спросил:
— Что вы имеете в виду?
— Ну, летом я видел ее с одним из инструкторов по парусному спорту, с каким-то молодым тщеславным хорьком… — он скривился. — Потом с Филиппом, смотрелись они вместе неплохо, но, думаю, у них ничего не вышло. Жаль. Я так хотел, чтобы она уже хоть слегка успокоилась, — старик снова посмотрел на комиссара. — Ой, ей следовало бы в первую очередь выбрать меня. — Он сверкнул пронзительными глазами и расхохотался. — Знаете, мне нравится Алиса, и я ей нравлюсь, но для нее я всего-навсего забавный старичок.
— Вы знали, что у Алисы было свидание с одним из парней с «Зефира» той самой ночью?
Старик Дамьен задумчиво покачал головой.
— Ну, «знал» — это сильно сказано, но то, что между ними что-то было, к гадалке не ходи. Достаточно вспомнить, в каком состоянии она вчера была. Но она снова влюбилась не в того парня. Она просто не разбирается в людях.
Дюваль навострил уши.
— Почему не в того парня? Вы знали Себастьена Френе?
— Нет, ни в коем случае, но я его сразу раскусил. Он был таким мутным пареньком, маленьким засранцем. Мне не застят глаза красивое личико и белые зубы. Я сразу понял, что он шалопай.
— Почему? Вы что-то заметили?
— Ну ничего определенного, но я скажу так: это такой фанфарон, пустое место, какие нравятся женщинам, потому что умеют дуть им в уши. Ведь они понимают, как их смазливые мордашки действуют на окружающих. Я к таким парням отношусь с подозрением. Но не удивлен, что Алиса в него втрескалась. В нем была какая-то безбашенность. И что тот, другой, ходил за ним по пятам, как собачка, тоже вполне понятно почему.
— Какой другой? — спросил Дюваль, пытаясь вникнуть в сказанное стариком Дамьеном.
— Ну тот, второй из их команды, Ланваль.
Дамьен с ухмылкой глянул Дювалю в глаза, снова вытащил из кармана штанов носовой платок и медленно и неловко вытер нос. Дюваль чувствовал, что старик бросил затравку и теперь наслаждается его нетерпением.
— Не могли бы вы сказать мне, на что вы намекаете?.
— Конечно, почему бы не сказать, когда оба мертвы. Не то чтобы я стоял у окна и подслушивал, не дай бог, я не любопытный и привычки шпионить у меня нет. Это не мое дело, кто чем занимается, понимаете? Просто на таком острове запросто можно услышать что угодно, ведь мы все тут тремся рядом. Я имею в виду, в деревне. Филипп сидит безвылазно в доме лесника и вряд ли что-то замечает. Ведь он не ходит в бистро. Я думаю, это ошибка. Он не пьет, поэтому не ходит в бистро. Я вроде как понимаю его — но думаю, что в его положении не стоит настолько отдаляться от общества. Ему не обязательно пить алкоголь, но он должен хотя бы иногда заходить в бистро. Когда люди ни с кем не общаются, это производит плохое впечатление.
— Разве вы не собирались рассказать мне о Френе и Ланвале? — перебил старика Дюваль, чувствуя, что Дамьен уходит от темы.
— Да, конечно, простите меня, вы правы, на чем я остановился?
— Не то чтобы вы стояли у окна и подслушивали… — повторил Дюваль слова старика.
— Точно,
