Магрибский колдун - Елена Анатольевна Леонова
Под ногами шуршали опавшие листья, пахнущие сырой землёй. Майор медленно шёл, обдумывая события вчерашнего дня.
Третья жертва, и картина всё та же. Ни улик, ни следов на месте преступления. У него есть подозреваемый — Рубцов. Не задержать его было нельзя: связь с двумя убитыми, работа на стройке — всё указывало на причастность мужчины к убийствам.
Но чем дольше Саблин об этом думал, тем больше понимал: не складывается. Что-то казалось странным, неправильным. Следователь ощущал это нутром, как хороший музыкант чувствует фальшь. На допросе Рубцов выглядел слишком взволнованным, возмущённым и растерянным. Эмоции были естественными, такое сложно подделать, хотя, конечно, психопаты способны на многое. Но в глазах Сергея майор не уловил страха, связанного с разоблачением. Скорее он заметил в них тревогу лишиться комфорта, даже раздражение, что пришлось нарушить привычный праздный образ жизни.
Саблин остановился и достал из кармана мятую пачку сигарет, выудил одну и прикурил. В голове снова и снова прокручивались детали дела, лица жертв, показания свидетелей. Версия с Рубцовым могла бы выглядеть рабочей, если бы не одно но — Валерия Кучинская, первая жертва. Мажор не был с ней знаком, и ничто на это не указывало. К тому же она старше Потаповой и Терентьевой. Не подходила под образ женщины, способной заинтересовать Рубцова.
Плюс к этому Саблин никак не мог себе представить Сергея, расставлявшего свечи вокруг тел жертв, наносящего воск на их лица и выполняющего таинственный ритуал. Казалось, Рубцов вообще не имеет понятия о древних оккультных обрядах. И потом, надо быть абсолютно недальновидным, чтобы оставить тело на стройке после того, как его уже вызывали в полицию, ведь ясно же: связь с его местом работы мгновенно обнаружится. Нет. Не вяжется. Преступник умён, осторожен, он бы не совершил такой ошибки.
Поднялся ветер, срывая с деревьев последние листья. Майор поёжился и двинулся дальше.
А что, если не надо искать связи в жертвах? Может быть, убийца их выбрал по какой-то другой причине? И ответ о мотивах кроется не в настоящем, а в прошлом?
Саблин вспомнил, как Смирнов рассказывал, что маска из воска на лице означала намерение лишить душу жертвы покоя. И если убить человека и закрыть рот в момент смерти, то душа навсегда останется в теле и будет проклята.
Следователь ускорил шаг. Он должен быстрее попасть в участок и начать изучать прошлое жертв. Нужно копнуть глубже, узнать про детство и юность.
Майор почти бежал по утренней улице.
Что-то подсказывало ему: он на верном пути!
Глава 45. Москва. Вторник. 09:40
Саблин вбежал в отделение, на ходу снимая пальто. Он поднялся по лестнице и направился к своему кабинету, как вдруг увидел Максимову, спешащую ему навстречу.
— Что случилось? — спросил он, тяжело дыша.
— Там у вас… Я предлагала подождать здесь, но…
Саблин, не дослушав, резко открыл дверь, заходя в кабинет.
У окна, спиной к нему, стояла женщина. Высокая, стройная, со светлыми волосами, собранными на затылке. Когда она обернулась, следователь невольно замер: карие глаза, лёгкая, едва уловимая улыбка на чуть розоватых губах, мягкий овал лица, ухоженная, буквально сияющая кожа, тонкие дуги бровей. Красивая. Очень красивая.
— Майор Саблин? — спросила она, и её голос оказался таким же приятным, как и внешность.
— Да, — пробормотал следователь, чувствуя, как его губы расползаются в улыбке, но быстро взял себя в руки, нахмурившись. В тот же момент Саблин глянул на раскладушку у стены, где валялось одеяло и подушка. Чёрт! Как неудобно!
— Меня зовут Виктория Колесникова. Я из федерального центра судебной экспертизы. Меня прислали помочь вам в расследовании, — женщина протянула руку, делая несколько шагов навстречу, и Саблин пожал её. Он, конечно, сам просил прислать судебного психолога. После трёх серийных убийств, когда следствие зашло в тупик, он понимал, что без помощи специалиста не обойтись. Но в его воображении психолог выглядел совсем иначе.
— Рад знакомству, — выдавил следователь, пытаясь собраться с мыслями. Вблизи глаза женщины оказались совсем не карими, а цвета тёмного янтаря, где в радужке плясали зеленоватые искорки. — Да, я просил психолога… но…
Виктория слегка приподняла бровь, ожидая продолжения.
— Не предполагал, что будет женщина, — закончил следователь, чувствуя себя полным идиотом.
Колесникова улыбнулась, на этот раз более открыто.
— Надеюсь, мой пол не помешает нам эффективно сотрудничать. В конце концов, важен не гендер, а знания и опыт.
Саблин кивнул, но в голове всё ещё крутилась мысль: «Как же теперь сосредоточиться на расследовании, когда в кабинете такой… отвлекающий фактор?»
Он прокашлялся, стараясь вернуть себе собранный вид.
— Конечно, конечно. Простите. Просто… неожиданно. Проходите, присаживайтесь, — майор указал на один из двух стульев. — Кофе?
Виктория кивнула.
— Не откажусь. Только, пожалуйста, без сахара.
Саблин вышел в коридор, где к нему тут же подскочили Максимова и Синицын.
— Ну что? — спросила с ухмылкой Дина.
— Что? — следователь поставил стаканчик в кофейный аппарат и нажал кнопку.
— Будет нам помогать?
— Видимо.
— Красотка, да? — заулыбался Синицын. — Даже не думал, что такие бывают судебными психологами.
Саблин бросил на лейтенанта суровый взгляд.
— Ну… умная, наверное, раз её прислали, — добавил Саша, убирая улыбку с лица. Максимова, поджав губы, глянула на него с укором.
— Посмотрим, — следователь забрал стаканчик и вернулся в кабинет.
Он поставил кофе на стол перед Викторией.
— Итак… с чего начнём? — спросил Саблин, стараясь говорить как можно более деловым тоном.
Женщина глотнула кофе.
— С материалов дела, конечно. Мне нужно ознакомиться со всеми деталями. Фотографии, протоколы допросов, заключения экспертиз… всё, что у вас есть.
Саблин кивнул и достал распечатанные материалы, сложенные в толстую папку. Он передал бумаги Виктории, которая, надев очки в тёмной оправе, начала листать документы.
Глава 46. Москва. Вторник. 10:20
— Расскажите мне о жертвах, — попросила Колесникова, рассматривая фотографии убитых. — Что их объединяет? Что отличает?
Следователь сел в кресло за своим рабочим столом и начал рассказывать.
— Три женщины, примерно одного возраста. Первой жертве, Валерии Кучинской, за сорок, египтолог, замужем. Две другие — младше на четыре года. Антонина Потапова работала дома, занималась переводами, в браке не состояла, детей нет, жила одна, встречалась с Рубцовым Сергеем. Жанна Терентьева, сотрудница турфирмы, тоже незамужняя, проживала с тётей. Также в молодости встречалась с Рубцовым, но текущие отношения
