Простивший не знает правды - Женя Шуменко

Калинин усмехнулся, пошарил рукой в барсетке и молча просунул через окно еще пятьдесят долларов.

– А вообще этот ваш Штерн, парень не плохой. Не буянит, вежливо себя ведет. И вроде никогда не привлекался. Но понимаете, какое дело… Я-то в дежурную книгу фамилию его как задержанного пока не внес, а вот Чурикову с его напарником я как исчезновение спортсмена из обезьянника объясню?

Калинин снова залез в барсетку и, демонстративно вытащив очередные пятьдесят долларов, помахал бумажкой в воздухе.

Савельев было потянулся своими толстыми, как сосиски, пальцами через окошечко за купюрой, но Калинин быстро смял ее в свой большой кулак.

– Это ведь была самозащита, не правда ли? – Дежурный достал из кармана рубашки платок и промокнул свой вспотевший лоб. – А куда он там ему ногой в темноте попал – в челюсть или в живот, разве можно смело заявить, что намеренно? Да еще и используя приемы запрещенного в СССР карате… Конечно нет. Ведь было темно…

– Угу, – хмыкнул Калинин.

– Думаю, Чуриков и его напарник со мной согласятся… Если я поделюсь! – оторвал свой тяжелый зад от стула Савельев. И Калинин кинул ему в окошко смятую купюру, которая приземлились прямо на раскрытый журнал.

– Сейчас приведу. Ждите, – подхватил тот деньги и, довольно улыбнувшись, принялся искать ключи от камеры на стене позади.

Через десять минут напротив Калинина стоял Штерн, одетый в белую майку, бежевые хлопковые шорты и кроссовки, которые он «прикурил» на днях у местных фарцовщиков.

– Толян, Калина, ты?! Здорово! – радостно пожал он ему руку и крепко обнял. – Вот кого-кого, а тебя не ожидал здесь увидеть!

– Ты, как всегда, в отличной форме! – оглядел его Калинин. Женя в прошлом был одним из его лучших учеников и продолжал осваивать боевые искусства, держа себя в спортивной форме.

– Ты тут пока сидел, тебя «немцем» прозвали. Это так, для справки! – усмехнулся Калинин и похлопал его по плечу. – Идем, отвезу тебя домой.

– Так, а как ты здесь оказался? Расскажи! – Женькины глаза радостно блестели.

– В машине, – кивком головы Калинин указал в сторону выхода.

Во дворе отделения их ждала белая «Лада»-девятка. Анатолий открыл дверь перед Женькой, затем обошел машину и сел за руль.

– Видишь, как хорошо иметь своих людей в отделении, – завел он мотор.

– Дорого вышло? – откинулся Женя на спинку сиденья, немного расслабившись.

– Триста баксов.

– Цены – то растут! – присвистнул он. – На днях отдам.

– Не надо ничего мне возвращать, – отмахнулся Калинин и медленно выехал из двора отделения милиции на основную дорогу. – Лучше расскажи, что произошло на самом деле?

– Шел по дороге, никого не трогал. Тут сзади налетел на меня кто-то, хотел цепочку с шеи моей сорвать. Я его с себя скинул, развернулся и двинул левой ногой ему по голове. Кто же знал, что он хилый наркоман и сразу на землю повалится? Да и челюсть выбил ему, видать… Как назло, мимо наряд ментовской проезжал. Быстренько упаковали нас обоих – и в отделение, чтобы разобраться.

– Цепочка на месте?

– На месте, – дотронулся Женька до цепочки, лежащей в кармане, которой очень дорожил. Она досталась ему от покойной бабушки, которую он очень любил.

– Давно же не виделись мы с тобой… – остановился Калинин около подъезда его дома и потушил фары. – Столько лет тебя знаю, но никогда не спрашивал, откуда у тебя эта фамилия немецкая?

– От прадеда моего, – хмыкнул он. – Прабабка еще до войны умудрилась влюбиться. Так прадед потом за наших воевал…

– О как! Ну и как ты поживаешь? Ты как ушел из нашего клуба, пару лет назад, так с тобой и не пересекались нигде. А город у нас вроде бы не такой большой.

– Да я в полном порядке. Женился. Так же, как и ты, продолжаю тренировать группы спортсменов. Естественно, в закрытом помещении.

– Вот время! Никогда бы не подумал, что государство нас так обломает.

– Возможно, вскоре все поменяется. Я тут все в аспирантуру хочу поступить. Только стоит это восемь косарей зеленых, – с разочарованием выпалил Женя.

– За что такие бешеные деньги?! – удивился Калинин. – Все никак не успокоишься со своим физико-математическим. Образованный уже ведь. Неужели недостаточно?

– Есть к чему стремиться. Преподавать хочу. Нравится мне, – пожал тот плечами.

– Карате преподавай. Зачем вообще кому-то знать, что водка не замерзает в морозилке, а при умножении любого числа на ноль всегда в результате получаем ноль?

– Эх, Калина! Наука – двигатель прогресса.

– Жека! Опустись на землю. Сейчас такое время, требуется выжить. Уголовники подминают под себя бизнесы, организовывают устойчивые криминальные группы. Спортсмены должны держаться вместе. У меня к тебе есть предложение.

– Анатолий посмотрел в зеркало заднего вида, словно хотел убедиться, что за ними никто не наблюдает.

– Валяй.

– Сколько человек ты сейчас тренируешь в своем закрытом зале?

– Четыре группы по пятьдесят. Плюс еще есть две группы, где мои ученики тренируют маленьких детей. Но малых можно не считать.

– Это хорошо… Немало… Двести бойцов.

– Готовых из них, как понимаешь, не так много. Сырые еще.

– Натренируем. Жека, давай объединяться? Найдем помещение побольше. Ты помнишь Шашена?

– Лёху-то?! А то!

– Он до сей поры со мной. Я так и тренирую его и Сафу.

– О, Сафронов Илья – сильный каратист! Парень с головой!

– Присоединяйся к нам. Не пожалеешь. Твои бойцы непременно пойдут за тобой в новый спортивный комплекс. Обещаю, зал будет еще больше и лучше. Ремонт там сделаем. А то ты вечно один, словно волк. Пойми, вместе мы сила. По одному тяжело.

– Знаешь, Калина, а почему и нет?! – широко и даже как-то от всей души улыбнулся ему Женька. – Столько лет ведь вместе тренировались до этого, почему и нет?

– Завтра вечером приезжай в наш старый комплекс, подвальный. Есть у нас с Шашеном помещение одно на примете, глянем вместе.

– По рукам, – протянул Немец ему свою большую, горячую ладонь, и Калина крепко пожал ее.

Полина, услышав, как открывается дверной замок в пять утра, вскочила с постели и выбежала в коридор в ночнушке, с мелкими бигуди в волосах.

– Штерн, где ты шлялся опять?! – накинулась она на мужа, не включая свет.

– Давай завтра поговорим? С ног валюсь, – устало посмотрел он на нее.

– Никаких завтра! Где ты был? – взвизгнула она.

– В милиции. С наркоманом на улице подрался, – рявкнул он в ответ.

– Не ори! – огрызнулась она. – Вечно тебя дома нет!

– Зоя Игнатьевна, можете выходить и не прятаться за дверью, – вздохнул Женя. И теща, словно тень, вышла из-за угла и зажгла свет. Затем по-деловому уперла руки в боки и спросила