Простивший не знает правды - Женя Шуменко
Простивший не знает правды читать книгу онлайн
90-е годы – непростое время для нашей страны.
Певица Росана Вишнар вращается среди людей, принадлежащих к беспощадному криминальному миру. Многие годы ей удавалось ни от кого не зависеть, никому не платить за крышу и при этом быть любимицей многих авторитетов. На дне рождении одного из воров в законе она знакомится с Женей Немцем и спасает его от тюрьмы, забрав у него во время обыска пистолет, из которого было совершено убийство. В благодарность Немец соглашается помочь красавице разобраться с наехавшим бандитом, требующим, как и многие, чтобы Росана стала его подкрышной. Эта ночь становится роковой для Немца и для их непростых отношений с Росаной по прозвищу Вишня…
Женя Шуменко
Простивший не знает правды
Друг всем – ничей друг.
Аристотель
© Шуменко Ж.,2025
Пролог
Июль, 1987 год
Известный в городе молодой каратист Александр Пахомов быстрым шагом возвращался домой по Никитскому бульвару.
Когда-то давно, еще до основания города, на протяжении всего бульвара протекала река, которую в итоге из-за сильного загрязнения убрали в бетонные коллекторы. Сейчас же по центру красовались клумбы, засаженные различными цветами, оформленные вокруг белым, выкрашенным известкой бордюром.
Время было далеко за полночь, тихий шелест листьев от слабых порывов ветра сопровождал эхо его одиноких шагов.
В голове, словно волчок, крутились тревожные мысли, от которых он не мог избавиться. Засунув руки в карманы легких спортивных штанов, он вдруг остановился посередине бульвара и посмотрел на ночное небо: яркие звезды и неприступная луна казались холодными и недвижимыми.
«Нет, это просто какой-то бред. Ничего плохого не может случиться. Все-таки реальная жизнь – это не боевики с Брюсом Ли, где людей рубят направо и налево», – подумал он и, еще раз хорошенько осмотревшись вокруг, продолжил свой путь.
Бульвар был длиною почти в три километра. До поворота на улицу, ведущую к его дому, оставалось около семисот метров… Ветер усилился, а с ним и шорох листьев.
Сильная тревога охватила его: ладони вдруг вспотели, сердце учащенно забилось, стало совсем не по себе. Пахомова не покидало ощущение преследования – словно кто-то крадется за его спиной и каждый раз, когда он оглядывался, этот кто-то прятался за толстыми стволами многолетних деревьев. Отчего-то ему захотелось попасть домой как можно быстрее, и он, ускорив шаг, перешел на бег.
Наконец-то увидев через дорогу свою пятиэтажку, он свернул с бульвара, чтобы срезать путь.
Подъезды располагались с обратной стороны дома, а значит, предстояло обойти дом полностью справа, что займет минут десять, либо за пару минут протолкнуться по узкой тропе между венерическим диспансером и самим домом слева.
Бомжей, проживающих в подвале и часто выпивающих по ночам с левой стороны, дома, Пахомов не боялся и потому смело двинулся в сторону тропы. В конце концов, драться он умел на отлично и не зря считался одним из лучших каратистов в родном городе.
Пробегая, он вдруг обо что-то запнулся, но успел поймать равновесие и не упал.
Перед ним, словно гриб из-под земли, возник высокий человек, одетый в черный спортивный костюм. На руках его были черные перчатки.
– Ты?! – вздрогнул Пахомов от удивления. – Решили ведь уже все! Что еще от меня нужно?
Человек не ответил, молча сделав шаг вперед в его сторону. Пахомов ретировался немного назад и посмотрел за плечо: за его спиной стояли двое.
– Да ладно, вы что, серьезно? Давайте завтра встретимся утром и снова поговорим?! – испытывая приступ внезапного страха, предложил он, на что в ответ получил хлесткий удар нунчаками по лицу от человека, стоящего впереди.
Из носа фонтаном полилась кровь… Он тут же зажал его пальцами, да только времени на то, чтобы ждать, пока остановится кровотечение, у него не было. Он попытался вырваться из образовавшегося вокруг него кольца из троих мужчин, резко нагнувшись и рванув вперед, но его остановил мощный удар ногой под дых. Задыхаясь, он согнулся пополам. Еще один удар сверху прилетел в область спины, и он упал на колени.
Холодная цепь нунчаков плотно обвила его крепкую шею, и он хаотично задергался, пытаясь выйти из удушающего приема.
– Добивайте! – приказал человек, голос которого он знал много лет, и на Пахомова посыпались многочисленные удары.
Он пытался закрыться и защитить себя, но цепь сжимала горло все плотнее и плотнее, отчего голова закружилась, в глазах начало темнеть и стало тяжело дышать…
Последнее, что видел каратист Пахомов, умирая на твердой, холодной земле, – это орудие его собственного убийства, которое было оставлено рядом с его истекающим кровью лицом.
Немец
«Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого».
М. Бакунин
Ровно в три пятнадцать утра в отделение милиции вошел лысый мужчина крепкого телосложения, в футболке и спортивных штанах, держа в левой руке небольшую черную кожаную барсетку.
Дежурный Савельев дремал за стеклом, сидя на жутко неудобном стуле и тихо похрапывая. Маленький вентилятор, стоявший перед ним на рабочем столе, обдувал его вспотевшее лицо теплым воздухом. Удивляться тут нечему: июль месяц всегда был самым жарким в городе N. Раскаленный воздух, дышать которым очень тяжело, а порой практически невозможно. К тому же, как назло, всю неделю было полное отсутствие дождей, и жара не спадала даже ночью.
Мужчина постучал костяшками по стеклу, отчего Савельев подскочил на стуле. Зате, потерев пальцами свои уставшие и сонные глаза, он внимательно всмотрелся в лицо посетителя.
– А, это вы, – узнал он в стоящем напротив известного в городе спортсмена и тренера по карате Анатолия Калинина. – За «немцем», что ли, своим приехали?
– За «немцем»? – недоумевающе переспросил тот и провел рукой по лысой голове.
– Штерн Евгений Александрович – ваш спортсмен будет?
– Наш, наш, – мотнул он головой в ответ.
– Ну я и говорю: за «немцем». Фамилия-то у него немецкая, – постучал Савельев ручкой по раскрытому дежурному журналу, лежащему на столе.
– Сколько? – коротко бросил Калинин, не желающий вступать в длительные беседы, и расстегнул замок барсетки.
– Так это… – замямлил дежурный, обводя ручкой в журнале фамилии задержанных этой ночью людей. – Челюсть он сломал парню. Использовал приемы карате. А карате у нас что? Правильно: запрещено Уголовным кодексом СССР.
– На выезде кто был?
– Чуриков с напарником. Доставили его в отделение вместе с наркошей. Оба уже домой уехали. Сказали: завтра утром следователь придет и разберется, кто прав, кто виноват, – старался не смотреть ему в лицо дежурный. Внешность Калинина немного устрашала: широкий, когда-то сломанный в уличных боях за деньги нос, пострадавшие от тех же самых боев уши, больше похожие на огромные пельмени. Высокий мужик, обладающий недюжинной силой… Поговаривали, что он может, как в кино, дать в голову с прыжка и сломать челюсть махом ноги, или, как называли этот прием, «вертушкой»…
– Столько пойдет? – протянул Калинин ему двести долларов сквозь небольшое окошко в стекле.
– Не знаю… – вспотел еще сильнее жирный Савельев. Глаза его при виде денег забегали. – Конечно, наркоман этот виноват. Он первый на него напал. Но карате… Понимаете, Анатолий
