Хороший, плохой, неуловимый - Николай Иванович Леонов
— Кто из «Отроков во вселенной» оплакивал Соляйникова больше всех?
— Егор Слепокуров. Он больше всех работал по гранту. Читал много научной литературы, занимался всеми темами понемногу, прекрасно писал, редактировал статьи для международных журналов. Несколько раз ездил на конференции в Англию, говорил с первыми скинхедами‐расистами.
— А Юлия?
— Она бы в любом случае не стала демонстрировать личное. — Ермакова пожала плечами. — А потом почти сразу уехала. А Егор окончил аспирантуру. Издавал сборник памяти Соляйникова, организовывал конференцию на его юбилей…
— Кто‐нибудь из «Отроков во вселенной» связывался с вами или другими членами кафедры (может быть, чтобы найти своих) в последнее время?
— В наш век интернета? — Она ухмыльнулась. — А в чем, собственно, дело?
— Юлия Новина погибла две недели назад. Ее похитили и жестоко убили. — Банин не любил моменты, когда свидетелям приходилось показывать фото жертв. Но порой это было необходимо, чтобы люди перестали скрывать что‐то или оценили всю серьезность ситуации.
Татьяна Юрьевна опешила.
— Значит, — повторил Банин, — никто из «Отроков во вселенной» с вами и вашими коллегами не связывался?
Она покачала головой.
— Позвольте еще одно уточнение?
Ее взгляд стал выжидательным.
— У Юлии была любимая серьга — тень, — проговорил Банин. — Ее очень интересовала эта тема. Она собиралась делать новый проект, посвященный какой‐то медийной личности, которая не боялась жить по велению тени.
— Мы все, — тихо сказала Ермакова, — живем по велению тени. Что до юнгианского архетипа, то обращение могло относиться к кому угодно. После лекции Соляйникова на эту тему — что‐то забавное там случилось — большая часть курса, на котором учились «Отроки во вселенной», называла друг друга тенью. — Она приложила руки к вискам. — От них только и слышно было: «Что ты ходишь за мной как тень? Тень знает! Чужая тень — потемки».
— «Тень, знай свое место»?
— В том числе. Но с иронией, конечно. Вообще, если хотите знать мое мнение, образы, от имени которых «Отроки во вселенной» писали свои посты, и были их тенью. Они даже старались назначать важные даты на свой день недели. А когда погибла Юля?
Банин впервые задумался об этом:
— В четверг.
* * *
Радужный удав Шнурок не сводил узких глаз с Крячко, и тот уповал на неизменное хладнокровие Гурова. Кто‐то должен был оставаться беспристрастным в сонме лучших подруг Юлии Юнг — настоящих невест Дракулы, порочных и наделенных сверхъестественной силой красавиц и дьяволиц.
— Как давно вы стали частью «Паствы» Юлии? — спросил Гуров.
— Никогда, — невозмутимо ответила Ольга Валиводзь.
— То есть? — удивился полковник.
— То есть мы знакомы с юности. Просто теперь могли ее себе позволить. И встречались, обсуждая все, кроме нашего детства.
— Оно, кстати, было нормальным, — хрипло произнесла брюнетка со змеей, и Крячко съязвил про себя: «Верится!»
— Это Аня, — представила Ольга. — Анна Рябцева.
— В прошлом дрессировщица, — подтвердила брюнетка.
— А я — Настя, — протянула татуированную руку блондинка. — По прозвищу Цирковой Цилиндр. В миру — Анастасия Крадина, фокусница.
— Вы коллеги? — спросил Гуров.
Рябцева загадочно улыбнулась:
— Соседи.
— Мы когда‐то снимали студию на четверых, — пояснила Ольга. — Спали, как нищие, на полу.
— Мы и были нищими, детка. — Настя улыбнулась.
— Но перспективными, — подняла палец Анна.
— Я из Вольска, — сказала Ольга. — Познакомилась с Юлькой в поезде, когда устала оттого, что все вокруг ноют: «Учись или работай», и уехала в Москву. Пока ехали, смотрели посты в сообществе «Живого Журнала» «Вписка». Какое‐то время жили у кого придется, а потом нашли съемную квартиру.
— Где уже обосновались мы. — Анна откинула голову, позволяя удаву обвить ее шею.
— Хватались за любую работу. — Настя поднялась, чтобы достать из шкафа менажницу и насыпать в нее конфет.
— Всеми правдами и неправдами доставали пригласительные на мероприятия тяжелого люкса, — засмеялась Ольга.
— Имели одни приличные туфли на всех. — Удав переплелся с волосами хозяйки и, казалось, нашептывал ей, что говорить.
«Оказывается, Сантанико Пандемониум существует», — с интересом отметил Гуров.
«Мама родная!» — только и подумал Крячко.
Настя поставила перед сыщиками угощение:
— Тогда нашей едой был «Анаком». Теперь мы делаем все, чтобы другие такой жизни не знали.
— Эта комната — наш рабочий кабинет, — улыбнулась Ольга. — Здесь мы устраиваем праздники для подопечных нашего фонда. — Она открыла шкаф, рядом с которым сидела, и показала склад праздничных картонных колпачков. — Мы отмечаем каждый завершенный сбор и каждое возвращение из клиники. Печем торты, пирожные, заказываем моря сока, реки детского шампанского и горы пиццы. Танцуем до упада в мансарде. У нас там лучшая игровая комната.
— Но не хлебом единым, — пропела Настя. Девушка протянула руку и, звякнув браслетом, вытащила из‐за уха Крячко игральную карту. — Вы, случайно, не пиковую даму загадали, полковник?
— Шнурок, наша карта! — заговорщицки прошептала Анна. — Поддержим нашего отважного гостя!
Она включила музыку на айфоне, и змея медленно задвигалась в такт расслабляющей музыке.
«After Dark из «От заката до рассвета», — подумал Гуров. — Ну конечно!» Вся эта фантасмагория его несколько удивляла, но из душевного равновесия не выбивала — полковник в силу непростой профессии ко многому привык. И змей, кстати, не боялся, разве что разумно опасался.
— В отличие от Юли у нас академической специальности не было, — сказала Ольга. — Я окончила кулинарный техникум.
— Мы, — поклонилась Настя, — актрисы.
— Походили по кастингам, снялись в паре реклам, — подтвердила Анна, — и устроились ассистентками в маленький цирк.
— Работали в небольшом помещении одного из ТЦ на окраине Москвы. — Настя заговорила голосом конферансье: — В павильоне за контактным зоопарком! — Она поклонилась. — Между конторами страховщиков и частного сыска.
— Я тоже со временем туда устроилась. — Ольга встала, чтобы осторожно достать эклеры из духовки. — Готовила угощение, которое продавали в фойе.
— Честно говоря, — Настя достала из шкафа колбу с четырьмя видами фигурной кондитерской посыпки, — иногда хотелось отчаяться. Ведь мы намечтали себе богатых мужчин, которые упадут к нашим стройным, провинциальным ногам и швырнут перед нашими свежими мордашками шикарную столичную жизнь…
— Юля была единственной, кто никогда не сомневался, что чудо случится. Это она придумала, как монетизировать наши цирковые навыки. — Анна спустила змею на пол и отнесла Ольге трехъярусное блюдо для пирожных.
— Дрессировка, фокусы и вкусняшки, — Ольга ловко орудовала кондитерским шприцем, наполняя пирожные фисташковым кремом, — стали делом нашей жизни.
— Как ни странно, — Настя выдавила сок апельсина, — наш «Мобильный цирк», выезжавший на дни рождения к рублевским малышам, и свел нас с богатыми мужьями. Мой был дядей одного из именинников.
— Мой, — Анна достала с полки бочонок с сахарной пудрой, — приглашенным на детский Новый год соседом.
— А мой —
