Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская
– Думаю, это то, что нужно, мисс Перри! – обрадовалась Айрис. – А как его найти?
– Он живёт в Оксфорде, и у нас есть его телефон. Его приглашают на всякие церемонии, ну, вы знаете. Он такой забавный старичок, думаю, будет рад вам помочь… Даже обрадуется, что кому-то интересен Севингтон. Но если честно, мисс Бирн, ни в какую каллиграфию я не верю. Вы видели этих мальчишек?
Невидимые сейчас мальчишки дружно орали: «Двигайся! Двигайся! Двигайся!» – почему-то сопровождая слова замогильным хохотом и завываниями.
– Ну какая им каллиграфия? – поморщилась мисс Перри. – Научить бы писать без грубых ошибок. В те времена Севингтон был чуток получше, но это была не такая школа, где учат каллиграфии.
Мисс Перри не разрешила Айрис позвонить из школы, и поэтому пришлось искать телефон в деревне. Почта была закрыта, и Аллен предложил пойти в паб, но Айрис паб не понравился. Бывали такие заведения, куда инстинктивно не хочется заходить, как в тёмный переулок глухой ночью. К счастью, через два дома от паба они заметили аптеку.
Аккуратный чистенький аптекарь пододвинул к краю стойки телефонный аппарат и даже поставил для Айрис стул. Айрис достала карандаш и блокнот, где у неё был записан номер мистера Маккейба, и положила всё на колени.
Соединили её на этот раз быстро, но долго пришлось объяснять сиделке Маккейба, кто она такая и чего хочет. Мистер Маккейб тоже не сразу понял суть её вопросов, но потом, как только сообразил, что его расспрашивают о том, как в Севингтоне обучались в конце прошлого века, начал отвечать на вопросы с готовностью и во всех деталях, часто избыточных.
Он оказался очень, очень разговорчивым старичком и прочитал бы Айрис часовую лекцию по истории школьного образования в Оксфордшире и даже окрестных графствах, если бы она его не прерывала и не возвращала к тому, с чего он начал.
Оказалось, что мистер Маккейб даже знал Этериджа, но только на вид. У них была слишком большая разница в возрасте: когда Этеридж поступил в школу, Маккейб учился в выпускном классе.
– Но Этеридж был старше остальных. Он начал учиться лет в восемь. Там была какая-то история, которую все друг другу пересказывали. Якобы он был из богатой семьи, но мать бросила его, сбежала с каким-то музыкантом и забрала все деньги. Его воспитывала чуть не кухарка, учила читать и прочее. А потом какие-то дальние родственники обнаружили, что мальчик совсем заброшен, и послали в Севингтон. Не знаю, что из этого правда. Эту историю пересказывали друг другу, даже старшие классы. Дети такое любят. Поэтому я его запомнил. А когда я снова вернулся в Севингтон, но уже учителем, Этеридж доучивался последний год. Я считался неопытным, поэтому мне дали младшие классы, и мы с ним, получается, опять разминулись. Так что, боюсь, не смогу вам рассказать о нём ничего интересного.
– Я бы хотела узнать общие принципы обучения в школе, какое образование Этеридж получил… Увлекался ли литературой, может быть, писал стихи, истории?
Аптекарь, который искоса поглядывал на Айрис, услышав последние слова, окончательно перестал делать вид, что занят расставленными на столе флаконами и коробочками. Айрис подумала, что ещё чуть-чуть, и он начнёт заглядывать ей через плечо, чтобы посмотреть, что она записывает в блокноте.
– Этого я не знаю, – сказал Маккейб. – По крайней мере, в школьной газете он ничего не публиковал. У нас была школьная газета, заправлял там всем Кен Браун. Он потом получил Крест Виктории, а тогда он писал такие, знаете, зарисовки из жизни школы, очень забавные. Например, однажды пришлось закрыть уборную в здании Вордсворта… Или Мильтона? Точно в том, что справа от главного. Так вот, Браун написал такой стишок…
– Мистер Маккейб, – вклинилась Айрис, когда тот перевёл дух, чтобы продолжить рассказ про уборные дальше, – я бы не хотела отнимать ваше время, так что расскажите, пожалуйста, про Этериджа.
– Но я же сказал, что почти не знал его. Что он читал, как у него было с книгами… Нет, не знаю. Вот с математикой и естествознанием было отлично, он считался одним из лучших. Его сразу забрали на обучение в инженерные войска. Но учителя говорили, что, если бы у его семьи тогда были деньги, он бы мог подготовиться для поступления в колледж или, к примеру, в Сэндхёрст[27]. Что-то там было с семьёй, какая-то тёмная история. Они разорились или вроде того. Он даже домой не ездил. Некуда было. Что ещё сказать? С ребятами у него были хорошие отношения, я бы даже сказал, что в своём классе он верховодил.
– А вы помните, как именно в школе обучали письму? Были уроки каллиграфии?
– Каллиграфии? Нет! Боже мой, нет… Севингтон не такая школа. Если уж на то пошло, учеников, как Этеридж, за кого платила семья, вообще было мало. Большинство получали стипендии от благотворительных организаций или ещё какие. Мой отец, к примеру, был мясником, умер рано, и мать была вынуждена вместе со мной и моей сестрой переехать в деревню к родителям. С деньгами было худо, и моё обучение и проживание в Севингтоне оплатила Гильдия мясников в память об отце. И таких, как я, было много. Севингтон был хорошей школой, но без излишеств. Предполагалось, что по выходу мы станем ремесленниками, счетоводами и так далее. Этериджу очень повезло попасть в инженерные войска. Какая уж тут каллиграфия?
– А просто обучение письму? Как вас учили писать? Это был «спенсериан»?
– Да бог ты мой, конечно, нет!
– Метод Вера Фостера, я полагаю? – уточнила Айрис.
– Да, именно. Наша школа была одна из первых в стране, кто отказался от всех этих сложных закорючек и перешёл на тетради мистера Фостера.
